Тайна казачьего обоза
Шрифт:
— Оружие в доме есть? — остановил Петя решительный порыв девушки сразу же броситься в погоню.
— Зачем? — спросила Айна, — с кем собрался воевать?
— Неизвестно, с кем придётся иметь дело.
— Я тебе сказала, это Айсен…
Петя перебил Айну.
— Хорошо, мы знаем вора, но мы не знаем заказчика.
Девушка сжала губы в тонкую линию.
— Этот ваш, Косиндо… он заказчик.
Петя развёл руками, даже если это и он, то без твёрдых улик нельзя его в чём-либо обвинять. Но вот защищаться придётся и повторил вопрос о
— В сейфе отцовы ружья и карабин, — Людмила Карловна незаметно приблизилась к дочери и её другу. — Но он заперт. Ключи у отца.
— Тогда придётся действовать по старинке, — сказал Петя и обратился в Айне: — Готовьте лук, прекрасная амазонка.
Людмила Карловна предложила взять с собой Полкана, он сразу возьмёт след, но Айна наотрез отказалась, приведя веский довод, что в лесу читает следы не хуже заправских охотников.
На труп Айсена они наткнулись невдалеке от границы посёлка. Неестественно синее лицо, застывшие скрюченные агонией пальцы рук. Айна приложила указательный палец на шею. Отрицательно покачала головой на вопрос Петра, жив ли парень.
— Первая жертва за обладание скульптурой, — с серьёзным лицом произнесла Айна. — Что в ней особенного?
— Камни, надо полагать, — сказал Петя, — и что-нибудь ещё, нам неизвестное.
Девушка попросила Петра помочь прикрыть на время труп Айсена ветками, чтобы дикое зверьё не изуродовало тело. На обратном пути заберём в посёлок и отдадим его матери. Петя согласился. Быстро наломал веток и прикрыл тело.
— Сейчас нужно спешить в лагерь. Сообщить об инциденте, принять меры к задержанию Косиндо.
Пронизанный светло-золотистыми лучами таёжный воздух вдруг наполнился серой сгущающейся тьмой.
Ночью Косяк пробрался в столовую в сопровождении двух проверенных корешей. На вопрос, зачем ему туда, если хавку притащат, только слово молви, Косяк криво усмехнулся и ответил туманно, что ещё с последней отсидки осталась у него там одна нычка кайфа; вот и хочу её сейчас всей братве в качестве подарка преподнести. Кореша согласились, кайф, мол, безусловно, дело хорошее, даст ли им сперва поторчать, испытать на крепость и на вкус, не испортился ли со временем, ведь годов-то пять или шесть с его, Косяка, последнего посещения зоны прошло.
— Тля буду, кореша, вы первые пробу и снимите, — и кривая ухмылка украсила лицо; сумрак помешал сопровождающим увидеть её.
Помещение пищеблока встретило давно забытыми смешанными запахами свежих и подгнивших овощей вперемешку с подгорелой пассеровкой для супа. Густой аромат кипящего на малом пару в объёмных котлах говяжьего бульона щекотал ноздри. Косяк глубоко втянул эти запахи, на мгновение всколыхнувшие уснувшие в памяти воспоминания. Встряхнул головой, будто прогоняя прочь эти призраки прошлой жизни и спросил, где стоят баки с компотом.
— Где обычно, Косяк, — ответили кореша, — неужто
— Нет, — Косяк понизил голос, — принеси-ка кружечку, горло промочить.
Остывший настоявшийся сладкий компот утолил жажду.
— Косяк, — спросили в унисон кореша, — а как же с кайфом?
Мужчина уложил в мусорные баки, обмякшие безжизненные тела корешей и укрыл сверху овощными очистками. «Простите, кореша, но хватит вам и этого аромата». Открыл все кастрюли с остывшим напитком. В литровой банке развёл содержимое ампулы, порошок растворился моментально. Косяк понюхал полученную смесь, удержался от соблазна снять пробу, помня слова Рябого, упаси бог самим не пить и разлил содержимое по кастрюлям.
На взмыленном Турген Атах егерь выскочил на северной опушке поляны, чем тотчас же привлёк внимание работающих.
Десяток пар глаз устремились на появившегося вдалеке всадника.
Гаврил Семёнович привстал на стременах, замахал и руками, что-то крича, и поскакал напрямик к группе людей, продолжая безостановочно кричать. Слышалась в голосе тревога. Но из-за расстояния и природного шума, поднялся ветер и, усиленно зашелестела потревоженная листва, невозможно было что-нибудь разобрать.
Полковник Костюк вынул из кобуры пистолет, его действия продублировали подчинённые, с напряжением вглядываясь в приближающегося всадника. Накал снял чей-то облегчённый выкрик, да это же поселковый егерь, Герман Семёнович. Костюк расслабился, держа оружие в руке.
Осадив резко Турген Атах, егерь почти скатился со спины и подбежал к группе, тяжело дыша. И не отдышавшись, поведал, что с ним произошло в лесу.
— Вы точно уверены, что это китайцы? — спросил егеря Костюк, представившись и назвав звание.
Вместо ответа Герман Семёнович показал трофеи — гранату, нож и пистолет, на них чётко виднелись заводские оттиски иероглифов.
— На ребячьи игрушки со Столички от заморских купцов мало похоже, не так ли?
Костюк взял в руки нож. Оценил качество. Внимательнейшим образом рассмотрел иероглифы. Прикинул вес на руке. Повёл удивлённо бровью.
Сгрудившиеся студенты и охранники тоже с интересом рассматривали трофеи егеря.
— Сколько вы говорите, их было человек? — спросил Костюк.
— Не говорил, — поправил егерь, — сейчас скажу. Порядка двадцати-тридцати человек, товарищ полковник.
Костюк погрузился в задумчивость.
— Китай объявил войну? — спросил кто-то из студентов, чем вывел полковника из размышления.
— Не думаю. Иначе об этом раструбили бы все наши дружественные иностранные СМИ.
— Тогда диверсия?
— Предполагаю, да.
— Но какова цель?
— Да ещё посреди тайги?
— Из города ничего не сообщали?
С восточной стороны на поляну, отчаянно работая стареньким мотором, вылетел УАЗ и остановился. Дверь распахнулась. Из кабины вывалился участковый.