Тайна Кейт (Наследница страсти)
Шрифт:
— Мисс Галлахер, это Бет Хароуэй из дома для престарелых «Филдинг-парк». Я надеялась застать вас, потому что…
Джил бросилась к телефону и схватила трубку.
— Бет! Это я, Джил! — задыхаясь, крикнула она.
— Я помню, вы просили, чтобы я сообщила вам. Так вот, у Дженет Уиткомб сегодня очень хороший день. Сознание полностью прояснилось, — сказала молодая медсестра. — На вашем месте я бы немедленно приехала, чтобы поговорить с ней.
Увидев, что Алекс вошел и уже берет ее сумку, Джил ответила:
— Мы скоро будем. Спасибо.
Сообщив
— Я должна поговорить с ней, пока старуха в полном сознании.
— Это весьма интересно, — улыбнулся ей Алекс.
Когда они уселись в машину и Алекс включил зажигание, зазвонил его мобильный телефон. Алекс коротко поговорил с кем-то, сказав, что устал и решил отдохнуть до понедельника, что он еще не решил, куда поедет, но, наверное, на север, и что его мобильник всегда при нем.
— Кто это был? — спросила Джил.
— Томас. Я отменил встречу с ним, назначенную сегодня на вечер, и он хотел узнать почему.
— Вы ничего ему не сказали, — с удивлением констатировала она.
— Верно.
Джил глянула в окно. Они ехали по Оксфорд-стрит, направляясь на запад. К чему вся эта секретность? Может, Алекс знает, что это Томас стер те файлы?
Неужели именно Томасу она не должна доверять?
Кто больше всех хочет защитить семью от пресловутого скелета в шкафу, в данном случае от Кейт Галлахер? Мотивы Томаса очевидны, мотивы Алекса не так явны, хотя он много трудился, чтобы завоевать свое место в этой семье.
— Почему вы помогаете мне? — напрямик спросила Джил.
Он помолчал. Потом сказал, не отрывая взгляда от дороги:
— Вам действительно нужно спрашивать?
Джил не ответила, вспомнив тот вечер, и быстро сменила тему:
— В Йорке нам надо заехать в одну больницу. В 1908 году это была детская больница Йорка, женщины рожали там детей.
Алекс улыбнулся:
— Что ж, давайте сосредоточимся на Кейт.
— Миссис Уиткомб, дорогая, к вам посетители.
Бет Хароуэй, пышная блондинка лет за тридцать, подвела Алекса и Джил к скамейке в парке, окружавшем дом для престарелых, большое каменное здание, построенное не менее столетия назад. Бет улыбалась и держалась бодро. По голубому небу бежали кучевые облака, сияло солнце. Одни обитатели этого приятного на вид заведения сидели на скамейках или в инвалидных креслах, другие прогуливались по дорожкам. Но Джил видела перед собой только худенькую, совершенно седую даму, которая сидела на зеленой скамейке, завернувшись в плед из верблюжьей шерсти.
— Это Джил Галлахер из Америки и ее друг Алекс Престон, — бодро продолжила Бет, дотрагиваясь до плеча Дженет. — Я ненадолго покину вас, дорогая. Вам что-нибудь нужно?
Дженет Уиткомб покачала головой, разглядывая Джил и Алекса голубыми глазами, гораздо более внимательно, чем в прошлый раз.
— Что ж, здравствуйте, — тихо проговорила она. — Не часто ко мне приходят гости, которых я не знаю, тем более из Америки. — Она улыбнулась.
— Надеюсь, мы не очень вас
— Ну что вы, в такой-то день! — воскликнула старая леди.
— Это вам. — Джил протянула старухе букет лилий.
Дженет глубоко вдохнула аромат цветов.
— Мои любимые. Муж обычно всегда дарил мне лилии. Он умер довольно молодым, в пятьдесят два.
— Очень жаль, — тихо промолвила Джил. — Позволите мне присесть?
— Пожалуйста. — Дженет похлопала рядом с собой по скамейке. — А этот красивый молодой человек ваш сердечный друг?
Джил твердо ответила:
— Алекс просто друг.
— Только потому, что моего мнения никто не спрашивает, — в первый раз подал голос Алекс и подмигнул Дженет.
— Вы оба такие милые, — сказала старуха и посмотрела на Джил. — Вы — прекрасная пара.
Джил улыбнулась.
— Миссис Уиткомб, я историк-любитель и хотела бы задать вам несколько вопросов об Энн Шелдон, покойной графине Коллинзуорт.
Дженет выпрямилась.
— Она была незаурядной хозяйкой. Я с удовольствием работала для нее в Аксбридж-холле. Мы встречались несколько раз. Она была истинной леди. Вы знаете, что она никогда не выходила на улицу без шляпы и перчаток?
— Нет, не знала, — ответила Джил. — Она когда-нибудь рассказывала вам о своем прошлом? Энн была лучшей подругой одной женщины, возможно, моей прабабки. Им тогда было по шестнадцать, семнадцать лет, до ее брака с Эдвардом Шелдоном.
Дженет всем телом повернулась к Джил и внимательно, без улыбки, посмотрела на нее.
— Вы говорите о той молодой женщине, Кейт Галлахер?
У Джил перехватило дыхание, она бросила взгляд на Алекса, потом снова посмотрела на Дженет.
— Да, о ней, миссис Уиткомб. Я пытаюсь узнать, что случилось с Кейт. Вы знаете, что она исчезла в 1908 году. Бесследно. Больше ее никогда не видели.
— Да, так считают, — сказала Дженет.
— Считают?
— В Аксбридж-холле. Вы, должно быть, видели медальон. — Джил кивнула. — А портрет видели? На котором они изображены все трое?
— Какой портрет? — Джил ухватилась за скамейку.
— В холле. Портрет Энн, Кейт и Эдварда. Девушки сидят на банкетке перед роялем, а Эдвард стоит рядом с ним. Девушки в облаках муслина, Эдвард в бриджах и куртке для верховой езды. Я уверена, что портрет был написан в деревне.
— В Стэнсморе? — спросила Джил.
— Конечно, моя дорогая, а где же еще?
— Я не помню такого портрета в Аксбридж-холле, — тихо сказал Алекс.
Джил облизнула губы.
— Дженет, я осмотрела каждый уголок в Аксбридж-холле. Люсинда Бек — моя приятельница. Там нет такого портрета.
— Должен быть, если только его не убрали.
— Может, его кто-то все же убрал.
— Не при мне, — сказала Дженет.
Джил кивнула и спросила:
— Что вы можете рассказать про Кейт и Энн?
— Боюсь, очень немногое. Я знаю то, что известно всему свету. Девушки были друзьями, и когда Кейт впервые приехала в Лондон, они с матерью были гостями Энн. Потом Кейт исчезла.