Тайна Клумбер-холла

Дойл Артур Конан

– Взгляни на это! – сказала сестра, останавливаясь на вершине маленькой возвышенности.

Клумбер-холл предстал перед нами в сверкании огней. На нижнем этаже свет был скрыт ставнями, но зато выше, от широких окон второго этажа до узеньких бойниц на вершине башни, не было ни одной щели, ни одного отверстия, откуда щедро не лучился бы яркий, струящийся свет. И столь ослепительным был этот свет, что на какое-то мгновение я проникся убеждением, что дом действительно охвачен пламенем, но равномерная яркость огней вскоре развеяла мои опасения. Несомненно, ослепительный свет из окон струился из-за того, что в доме зажгли все лампы, расположенные в определенном порядке.

Странное впечатление от созерцания ярко освещенных комнат, по-видимому, усиливалось тем, что все эти комнаты были необитаемые, а некоторые из них, насколько мы могли судить, даже не были обставлены мебелью. Во всём огромном доме не наблюдалось ни единого движения и вообще каких-либо признаков жизни – ничего, кроме чистого, немигающего потока желтого света.

Я стоял, застыв в изумлении, когда услышал неподалеку от себя короткое, отрывистое всхлипывание.

– Что с тобой, Эстер, дорогая? – спросил я, бросив взгляд на свою спутницу.

– Я чувствую какой-то необъяснимый страх. О, Джон, Джон, отведи меня домой, я так боюсь!

Она вцепилась в мой рукав и чуть не стянула с меня пальто, совершенно обезумев от ужаса.

– Всё в порядке, дорогая, – успокаивающе произнес я. – Здесь нет ничего страшного. Что тебя так расстроило?

– Я просто боюсь их, Джон; я боюсь Хэзерстоунов. Почему их дом каждую ночь освещается подобным образом? Я слышала, как люди говорили, что так бывает каждую ночь. И что заставило этого пожилого джентльмена бежать в наши края, подобно испуганному зайцу, которого преследует хищник? Что-то здесь не так, Джон, и это меня пугает.

Я успокаивал ее, как мог, проводил ее до дому и проследил, чтобы она выпила немного горячего портового глинтвейна перед отходом ко сну. Я избегал всяких рассуждений о Хэзерстоунах, опасаясь, что это может взволновать сестру еще больше, да и сама она не склонна была возвращаться к этой теме. Однако, исходя из того, что я услышал от Эстер, я пришел к выводу, что она посвятила некоторое время, чтобы лично понаблюдать нашими соседями, и это самым печальным образом сказалось на состоянии ее нервов.

Я прекрасно понимал: тот единственный факт, что в Клумбер-холле по ночам зажигают свет во всех помещениях, сам по себе еще не является достаточной причиной для крайнего возбуждения, охватившего мою сестру; факт этот, должно быть, приобрел особую значимость в ее глазах, явившись связующим звеном в целой цепи событий, каждое из которых произвело на Эстер неизгладимое и тягостное впечатление.

Вот к какому выводу я пришел в то время, а сейчас у меня есть все основания полагать, что я был прав, и у моей сестры имелись куда более веские причины, чем у меня самого, чтобы верить в злой рок, нависший над обитателями Клумбер-холла.

Наш с сестрой интерес к происходящему вначале подогревался лишь любопытством, и ничем больше, но вскоре дело приняло такой оборот, что наши судьбы оказались более тесно связаны с судьбой семьи Хэзерстоунов.

Мордаунт воспользовался моим приглашением и стал наведываться в особняк лэрда, а несколько раз при удобном случае приводил с собой и свою прелестную сестру. Мы вчетвером бродили по вересковым пустошам, а в хорошую погоду отправлялись в плавание на нашем маленьком ялике, бороздя просторы Ирландского моря.

Во время этих вылазок брат и сестра Хэзерстоуны веселились и радовались, как дети. Для них было несказанным удовольствием сбежать хотя бы на несколько часов из этой мрачной крепости и увидеть подле себя дружеские, сочувствующие лица.

Когда четверо молодых людей коротают вместе сладостные часы запретных прогулок, результат легко предсказуем. Знакомство вскоре переросло в дружбу, а дружба внезапно переродилась в любовь.

Сейчас, когда я пишу эти строки, Габриела сидит рядом со мной, и она полностью согласна с тем, что история возникновения нашей взаимной привязанности, столь дорогая нашим сердцам, имеет характер слишком личный, чтобы подробно останавливаться на ней в этих записках. Достаточно будет сказать, что спустя несколько недель после нашей первой встречи Мордаунт Хэзерстоун сумел покорить сердце моей милой сестры, а Габриела дала мне обещание, против которого бессильна даже смерть.

Я лишь вкратце упоминаю о двойных узах, связавших наши семьи, поскольку не имею ни малейшего желания, чтобы мой рассказ превратился в некое подобие романтической любовной истории, а также не хочу потерять нить повествования, предпочитая придерживаться заданной мной в начале темы. Это летопись о генерале Хэзерстоуне и о событиях, непосредственно связанных с его личной историей.

Достаточно будет сказать, что после нашей помолвки визиты юных Хэзерстоунов в Брэнксом стали более частыми, и что порой наши друзья могли проводить с нами целые дни напролет, – когда дела призывали генерала в Уигтаун, или приступ подагры вынуждал его оставаться весь день взаперти в своей комнате.

Что до нашего доброго батюшки, то он встречал нас с неизменным радушием, осыпая множеством шуток и избитых фраз, почерпнутых из восточной поэзии и написанных специально для таких случаев. От него у нас не было тайн, и он уже считал юных Хэзерстоунов своими детьми.

Был период, когда в течение нескольких недель ни Габриела, ни Мордаунт не могли покинуть свое поместье из-за того, что генерал находился в особенно странном и беспокойном настроении. Старик мог часами стоять на карауле у главных ворот, подобно мрачному безмолвному стражу, или метаться взад и вперед по подъездной аллее, как будто подозревал, что могут быть предприняты попытки нарушить его уединение. Проезжая вечерами мимо ворот, я замечал зловещий темный силуэт генерала, маячивший в тени деревьев, а иногда видел мельком его худое смуглое лицо с резкими чертами, с подозрением взиравшее на меня из-за железных стоек ворот.

Сердце мое сжималось от беспокойства за него, когда я замечал его дикие, нервные движения, его пугливые взгляды и подергивающееся лицо. Кто бы мог подумать, что это крадущееся, съежившееся от страха создание некогда было блистательным офицером, сражавшимся в жестоких битвах во имя славы своей страны, – офицером, с которым по части отваги не мог сравниться ни один из бравых солдат, окружавших его?

Несмотря на неусыпную бдительность старого солдата, мы всё же сумели восстановить связь с нашими друзьями. Непосредственно за Клумбер-холлом обнаружилось местечко, где рабочие, соорудившие забор, допустили небрежность, и две доски без труда отодвигались в сторону, образуя широкую щель и предоставляя нам прекрасную возможность для множества тайных встреч. Правда, эти встречи неизбежно оставались краткими, поскольку перемещения генерала по поместью были слишком хаотичны и непредсказуемы, и он в любую минуту мог нагрянуть в эту часть поместья.