Тайна князя Галицкого
Шрифт:
– Ура-а! – ринулись вперед стрельцы, опрокидывая растерявшихся горожан и вбегая в межвратное пространство. – Москва-а-а!
Город лежал впереди, открытый и беззащитный, с полупустыми улицами. Бери не хочу. Однако над головой уже слышался скрип – полоцкие воины поднимали мост, отрезая полусотню Басарги от основных сил. Победа прямо на глазах превращалась в ловушку.
– За мной, за мной! – Боярин оглушил высунувшегося из дверей паренька с копьем, прямо по нему вбежал внутрь башни. – Наверх!
Навстречу ринулся еще один копейщик, но Басарга, отведя смертоносный наконечник, прижал копье к стене, и литвина зарубил заскочивший следом стрелец, тут же сам упавший
– Вперед, вперед! – и первым ринулся по ступеням наверх. Сверху ударили пикой в грудь, но юшман устоял. Басарга ухватил ратовище чуть выше наконечника, рванул на себя и покатился по лестнице, утягивая вниз и литвина. Стрельцы снова вырвались вперед, звеня бердышами выше ярусом. Боярин поднялся, побежал следом, но к его приходу на площадке лежали трое мертвых литвинов и один стрелец.
38
У бескапсульных огнестрелов промежуток между вспыхиванием затравочного пороха на полке и моментом собственно выстрела достигал полусекунды.
Послышался оглушительный грохот – это рухнул вниз подъемный пролет моста. Стрельцы добрались до воротов и перерубили веревки.
– А-а-а!!! – Через дверь в стене ворвался горожанин в кольчуге, в шляпе с пером и со шпагой.
– Ага, – ответил Басарга, распуская узел налатника и дергая его за подол.
Горожанин сделал красивый прямой выпад. Боярин попятился, подбросил налатник, метясь противнику в лицо. Литвин приподнял глаза, сторонясь – этого мгновения вполне хватило, чтобы подрубить ему беззащитную ногу. Падая, горожанин попытался упереться на шпагу – и Басарга тут же раскроил ему оставшуюся беззащитной голову, прыгнул к двери, на ходу подбирая налатник. Перед ним открылся выход на стену, по которой к захваченной башне бежали многие десятки воинов.
– Проклятье! – Подьячий торопливо захлопнул створку, задвинул засов. Обежал башню, закрыл вторую дверь и пошел на нижний ярус. Здесь все равно делать было нечего.
Однако на улицах уже собралась изрядная толпа вооруженных полочан, напирающая на ворота, их сдерживала не менее плотная толпа стрельцов. Рубиться в такой давке было невозможно – люди просто стремились столкнуть друг друга с места. Выйти из дверей оказалось просто невозможно. Басарга ругнулся, побежал назад, выглянул через бойницу наружу. На мосту, понятно, тоже возникла давка. Кинувшимся в город воинам не удавалось протиснуться в ворота. Боярин ругнулся, побежал выше, на самый верх.
На открытой боевой площадке маялись бездельем пятеро стрельцов. Нескольких литвинов они зарубили, а ничего более сделать не могли: с собой пищали не взяли, в башне их не нашлось. Как, впрочем, и луков. Оставалось только бессильно смотреть, как на стене собираются литвины с аркебузами, луками и мушкетами.
– А-а-а, проклятье! – выругался Басарга. – Сейчас перебьют, как зайцев, мы попались. Служивые, уходим!
Стрельцы его испуга не поняли, но опытного боярина предпочли послушаться.
Пока они бежали вниз, снаружи началась стрельба. Басарга, даже не глядя, знал, что там творится: полочане со стены палят по людям на мосту. И те, естественно, вот-вот побегут прочь.
Когда боярин со стрельцами спустились вниз –
– По-оберегись!!! – Стрельцы, опустив бердыши, их остриями, словно пиками, врезались в бока и животы столпившихся у двери врагов. Часть литвинов попадала в лужи крови на мостовую, часть просто отпрянула в испуге, и освободившегося места как раз хватило шестерке храбрецов, чтобы перебежать в ворота и влиться в общий отряд. Правда, судьба их от этого маневра завиднее не стала: литвины выталкивали стрельцов наружу, на мост, под пули и стрелы собравшихся на стене горожан.
– Чтоб вас всех… – Прижатый спиной к стрельцам с обнаженной саблей в руках, Басарга не без труда повернул клинок лезвием к дышащему ему в лицо полочанину, качнувшись из стороны в сторону, поднял локоть, а потом потянул оружие за рукоять вверх.
Литвин истошно заорал: остро отточенная сталь легко рассекла его стеганку, впилась в плоть и мясо, стала резать кости. Когда боярин вскинул окровавленную саблю вверх, несчастный был уже мертв. Басарга несколько раз кольнул клинком по сторонам, куда придется, толпа пред ним задышала, зашевелилась, ослабила напор. Это позволило нескольким стрельцам вскинуть над головами бердыши, обрушить их лезвия вперед – и горожане отпрянули.
Выиграв короткий миг передышки, Басарга подпрыгнул и оглянулся. Там, снаружи, вдалеке за мостом, собралась не одна сотня стрельцов, но любые их попытки приблизиться пресекались частым огнем со стен из мушкетов и аркебуз. Было видно, как в опасной близости от людей пули выбивают из земли глиняную и ледяную крошку.
– А-а-а!!! – Полочане быстро перестроились, выдвинули вперед копейщиков, ринулись на стрельцов, опустив пики.
Басарга намотал налатник на левую руку, и когда вражеский строй едва не насадил его на острия – резко, как сам не раз учил холопов, подбил наконечники вверх, поднырнул, дважды широко рубанул саблей по ногам вправо-влево и откатился назад, пока горожане не спохватились и не ударили чем-нибудь коротким.
Четверо полочан свалились, крича от боли и истекая кровью, остальные попятились.
Враги, тяжело дыша, замерли друг против друга на удалении пяти шагов. Стрельцам не имело смысла наступать: стоит им выйти из межвратного пространства в любую сторону, как на открытом месте их тут же расстреляют со стены. Литвины тоже отлично понимали, что загнали русских в смертельную ловушку. Однако им не улыбалось класть головы в рукопашной схватке. Куда проще подождать, пока к воротам прибегут стрелки и перебьют врага с безопасного удаления.
– Господи, прими душу грешных рабов твоих… – начали молиться воины, осознав близкую неминуемую смерть.
Басарга крутил головой и жевал губу, отчаянно пытаясь найти выход из безнадежной ситуации. В толпе горожан уже замелькали стволы…
И тут на русской стороне рва оглушительно, до боли в ушах, рявкнули пушки. Стена хрустнула и застонала, литвины посыпались с нее, как горох. Им стало не до стрельбы, и Басарга заорал:
– Уходим! Раненых подбирайте! Всех, кто дышит!
Дважды повторять не понадобилось: полусотня шарахнулась назад, побежала к мосту. Иные драпали со всех ног, другие были внимательнее и, увидев шевелящихся сотоварищей, наклонялись, хватали за ворот, волокли за собой. С дальней башни в них пустили несколько стрел, пальнули аркебузами, но сбить с ног смогли только одного воина – того сразу схватил под руки Басарга и, пятясь, поволок за собой. Последние полтораста шагов – и подьячий, наконец, смог с облегчением выпрямиться: сюда литвины уже не достреливали.