Тайна Красного озера. Падение Тисима-Ретто
Шрифт:
Дубенцов сделал из палаток-накомарников один общий полог, сверху накрыл его парашютом, привязав стропы к углам плота.
Спать никто не мог. Пахом Степанович и Дубенцов сидели, положив возле себя шесты. Анюта, укрытая дождевиком, лежала, примостившись головой на рюкзак. По тальнику все чаще проносился порывистый ветер. Раскаты грома становились громче и ближе. Внутри полога почти непрерывно вспыхивали зеленовато-бледные отсветы молний. Внизу, под днищем плота, глухо булькала вода.
Но вот дождь стал быстро усиливаться. Где-то далеко нарастал глухой шум. Почти над головой стали с треском перекатываться удары грома. Пахом Степанович вылез из балагана, с минуту слушал и всматривался в верховья Безымянной, непрерывно освещаемые вспышками молний.
Вернувшись под полог, сказал скучным голосом:
– Кутерьма идет… ураган…
Широкий, всеобъемлющий шум нарастал, превращаясь в гул и рокот. По палатке раз, другой ударили порывы ветра и снова утихли. Из края в край по небу прокатился могучий удар грома. Плот начал качаться, беспокойно заходил на приколе из стороны в сторону.
Вдруг Пахом Степанович, все время молчавший, вскочил, бросил скороговоркой:
– Шквал… шквал идет… по реке! Виктор Иванович, берись скорее, паря, за шест. Анна Федоровна, покрепче держись за жерди, не выпускай из рук Орлана. Держись из всех сил, чтобы не сбило…
В тальниковых зарослях выше по течению гудело и рокотало, словно сквозь воду и лесную чащу в кромешной темноте ночи бешено продиралось напролом какое-то исполинское чудовище. Прошло несколько томительных минут.
– Держись!..
– прогремел голос Пахома Степановича.
Дубенцов и таежник стояли под дождем с шестами наготове. При свете молний они. увидели, что берега уже скрылись под яростью взыгравшей воды. Кучи мусора кружились в мутных потоках. Плот стало с силой кренить: уровень воды поднялся, и колышек очутился на большой глубине. Еще секунда, и плот совсем перекосится, вода хлынет через него. Одним взмахом топорика Пахом Степанович обрубил конец веревки, и плот, дернувшийся с огромной силой, помчался в бушующем потоке. При свете молнии Дубенцов и Пахом Степанович могли ясно видеть стремительно проносившиеся мимо берега.
Хлынул ливень. Налетела буря, едва не сорвавшая Дубенцова и Пахома Степановича с плота. Тугим куполом вздулся парашют, но Дубенцов быстро загасил его. В мгновение, когда вспыхивали молнии, Пахом Степанович и Дубенцов успевали зафиксировать устрашающую картину разбушевавшейся стихии: жестко гнутся и мечутся кроны деревьев, взлетают каскады воды, льет косой дождь, клубятся и в бешеном беге мчатся черные тучи…
Оглушительный треск раздался под ногами Дубенцова, где-то под днищем плота. Плот дернулся, сильно накренился и застыл на месте. Поток воды хлынул через него.
Дубенцов от неожиданности потерял равновесие и полетел за борт. Тотчас же он вынырнул. Ветки царапали ему лицо и руки, опутывая ноги, словно он был в объятиях спрута.
Дубенцову казалось, что его тянет на дно и уже нет никаких сил удержаться на поверхности воды.
Сверкнула молния. При свете ее он увидел, что метрах в пяти от него, на тальниковом кусте, накренившись, зацепился плот.
– Держись, паря-а!..
– долетел до него возглас Пахома Степановича.
– За тальник хватайся!
Дубенцов уцепился за первую ветку, но она сломалась, и течение снова подхватило его. Он изо всех сил сопротивлялся течению, но ледяная вода, казалось, сковывала все его движения. Отчаяние охватило его.
– Ого-го-го!..
– услышал он голос Пахома Степановича сквозь рев стихии.
– Держись, паря! Нас сорвало!
Неожиданно он увидел неподалеку от себя стремительно несущийся плот.
– Ого-го-го-о!..
– гремел голос таежника.
– Где ты, Витяш?!
– Я зде-е-есь!
– кричал Дубенцов, выплевывая воду.
– Сюда! Сюда!
– звал Пахом Степанович.
– Витенька-а!..
– звенел голос Анюты, полный отчаяния.
Дубенцов устремился на голоса. Он всем телом рванулся к плоту, как только снова увидел его. Ему удалось ухватиться за сломанный конец руля. Пахом Степанович подхватил его и с силой втащил на плот.
– Молодец! Молодец!
– кричал таежник в радостном возбуждении.
– Как Анюта?
– спрашивал Дубенцов, весь дрожа от холода и волнения.
– Хорошо… Береги себя, - отвечала та из-под полога.
– Нас с Орланом только водой окатило.
Плот мчался теперь посредине большого потока - видимо, главного русла. Впереди, быстро приближаясь, темнела гряда сопок.
– Руль сломало, паря, - сообщил с горечью Пахом Степанович.
– Будем шестами прибиваться к берегу. Промеряй дно с того берега, Виктор Иванович!
Дна нет!
– ответил Дубенцов.
– Что будем делать?
Небо вновь прорезала ослепительная змейка молнии с раздвоенным концом. На какой-то миг кругом стало светло, как днем. Пахом Степанович и Дубенцов успели заметить впереди узкий проход между скалистых берегов, в который устремилась река. За горловиной виднелся широкий водный простор.
– Озеро!
– воскликнул геолог.
– Греби шестом к берегу!
– глухо крикнул Пахом Степанович.
– Там водопад!
Большая глубина не позволяла пользоваться шестами.
Пришлось грести ими как веслами. Но такая гребля не давала почти никакого эффекта. Однообразный, все нарастающий гул шел оттуда, куда устремлялся плот. Темнота окутывала берега. Пахом Степанович и Дубенцов с нетерпением ждали, когда молния вновь осветит им путь.
При первой же новой вспышке они убедились, что плывут посредине реки. До водопада же остается какаянибудь сотня метров. И еще одну подробность успели они приметить: перед водопадом река разделялась на два широких потока, между которыми темнел небольшой каменный островок.