Тайна Красного озера. Падение Тисима-Ретто
Шрифт:
– Ружья!
– крикнул таежник.
Но пока он и Дубенцов схватились за оружие, диверсанты уже скрылись за каменным гребнем. Этот гребень тянулся вдоль самого края обрыва и подходил очень близко к фанзе - не более двадцати метров, считая и высоту.
– Видишь, что они придумали, - сказал Пахом Степанович.
– Устроить засаду против дверей.
– А может быть, другое, - возразил Дубенцов.
– Может быть, они хотят забросать окна гранатами? Тут ведь близко.
– Да, нам опасно теперь оставаться здесь, - мрачно сказал таежник.
– Могут и поджечь, бросить зажженную бересту на крышу.
Не успел он проговорить это, как с обрыва что-то полетело и, с силой ударившись об оконную раму, отлетело.
Через секунду раздался глухой взрыв где-то рядом, осколки застучали по стене, звякнуло разбитое стекло.
– Моя хочу ему убивай!
– в ярости воскликнул сын шамана, Никифор. Он схватил свое ружье и, сунув ствол через выбитое окно, выстрелил дуплетом в сторону обрыва. Туда же сделали по два выстрела Пахом Степанович и Дубенцов. Диверсанты больше ничем не выдавали своего присутствия.
Между тем быстро наступали сумерки. В фанзе становилось совсем темно. Пахом Степанович и Дубенцов, а с ними и Никифор стали спешно собираться на охоту за бандитами. Они набивали патронами карманы, запасались ножами.
– Зайдем им с тыла по плотине, - возбужденно говорил вполголоса Пахом Степанович.
– Нужно подлезть к ним поближе и ждать рассвета. Мы будем выше их находиться; нам видно будет их оттуда хорошо. А они по обрыву не смогут спуститься, только вправо или влево можно им уходить, вдоль обрыва. Тут мы их и пощелкаем.
Но не успели они выйти из фанзы, как послышался лай собак, и в ту же минуту под окнами упали два зажженных факела, прилетевшие с обрыва.
Вначале это было принято за попытку бандитов поджечь фанзу. Женщины-нанайки и дети закричали. Пахом Степанович распорядился, чтобы все уходили из фанзы. Но тут в окно, освещенное факелом, влетела граната и упала на пол возле Дубенцова. Не раздумывая, геолог схватил ее и выбросил обратно. Граната взорвалась в воздухе. Слышно было, как осколки разбили стекло соседнего окна и ударились в стену. Из фанзы по обрыву открылась дружная стрельба. Пахом Степанович, улучив минуту, схватил бадью с водой, рванул дверь и выплеснул воду на факелы.
Стало темно. Почти в это же время у окон раздались взрывы еще двух гранат.
По команде таежника все кинулись в распахнутую дверь вон из фанзы. Дубенцов и Пахом Степанович залегли возле фанзы и стали стрелять по обрыву. С криками из фанзы стали выбегать нанайцы. В этот момент во дворе упали и разорвались еще две гранаты. Послышались стоны раненых.
Дубенцов, лежавший у ручья рядом с Пахомом Степановичем, услышал, как скрипнул зубами таежник.
– Вас ранило, Пахом Степанович?
– шепотом спросил он.
– Маленько царапнуло… правую руку. Пустяки!.. Теперь они будут беречь патроны. Ты ползи, паря, посмотри, кому там вред причинен. Жива ли Анна Федоровна?..
Дубенцов ползком пробрался на середину поляны. Там, где еще недавно стояли палатки, он запнулся за чье-то тело, ощупал его. Это был Бельды Конга. Дальше он нашел труп маленькой девочки, а за нею мертвую старуху. В сторонке ему попался также еще теплый труп мальчика.
– Тебе кто?
– вдруг раздался дрожащий шепот из кустов.
– Это я, Дубенцов. А ты - Никифор?
– Моя Никишка. Моя хочу убивай его!
– прошептал нанаец дрожащим от гнева голосом.
– Где остальные?
– Прятался на озере.
– Скорей веди меня туда.
Они пробрались к озеру, завернули в узкий распадок.
Их встретил испуганный возглас Анюты:
– Кто здесь?
– Это я. Наконец-то ты нашлась!.. Ранена?
Через кусты багульника Анюта бросилась к Дубенцову, прижалась к нему, разрыдалась.
– Ты ранена?
– с тревогой переспросил Дубенцов.
Он нащупал на шее Анюты повязку.
– Ничего, пуля чуть задела, - сквозь слезы ответила девушка.
– Где Пахом Степанович?
Дубенцов успокоил ее, велел спрятаться и вместе с Никифором вернулся к фанзе.
Они нашли Пахома Степановича сидящим в засаде. Рука его была уже перевязана. Обсудив положение, все втроем решили отползти в заросли ветлы, где проходит тропинка, и там охранять выход к озеру. Через несколько минут они очутились на тропе, ведущей от фанзы к озеру, и спрятались в кустарнике. Однако Пахом Степанович почувствовал себя плохо. Пришлось отвести его в распадок.
Дубенцов и нанаец терпеливо сидели в засаде, пока не уловили в ночном безмолвии какой-то подозрительный шорох. Через несколько минут кто-то заплескался в ручье.
Никифор без всякого предупреждения выстрелил наугад.
Дубенцов тоже выстрелил. Теперь явственно стало слышно, что в ручье барахтается человек. Никифор бросился на шум. Дубенцов остался на месте, охраняя нанайца. У ручья грянул выстрел. Тотчас же Никифор вернулся и, тяжело дыша, лег на землю.
– Самый большой зверь убил, - взволнованно сообщил он Дубенцову.
Приполз Пахом Степанович, обеспокоенный выстрелами.
– Ты убил того, что от костра гранату в нас бросил?
– переспросил таежник.
– Его самый и есть, - подтвердил Никифор.
– Видно, послали его к нам в тыл. Ох, подлецы!..
– шептал Пахом Степанович.
– Однако, ребятки, валяйте к фанзе и там караульте. Я останусь тут один, - закончил он.
Ночь до рассвета прошла в напряженном ожидании.
Только водопад шумел, да кулики, потревоженные стрельбой, с криками носились над озером.