Тайна крови
Шрифт:
— Ланни, не вини себя. Ты и так разрываешься. Думаешь, мы не видим? Когда ты последний раз отдыхала?
Да вот сегодня ночью! Душой, правда, а не телом.
— Вот и я о том. Главное, что мы вместе, а не по чужим семьям. Тан поймет это. Позже.
Странно, что Альби уже сейчас понимает! Моя такая взрослая и рассудительная младшая сестренка.
Пугало не выдержало душещипательных бесед и, поняв, что ему здесь ничего не перепадет, сверкнуло толстым задом, махнуло пушистым хвостом и юркнуло на пол.
— Альби, ты невероятно умная девочка. Я люблю тебя, знаешь?
— И я люблю тебя, сестренка. Все, пойду позавтракаю
Я послала Альби воздушный поцелуй и расплакалась. Впервые по-настоящему. В иных семьях дети враждуют за лучшие игрушки, за материнскую ласку, за место у телепатовизора. У нас все было иначе. Мы не могли поделить, кто сегодня помогает маме мыть посуду или кто понесет из магазина пакеты, чтобы ей не было тяжело. Мы были настоящей семьей. Отец и мать для меня примеры, образцы поведения. Знаю, как бы поступил отец. Он бы позвал к себе Тана, запер его в комнате, не пуская туда девочек, и поговорил бы с ним. Как со взрослым мужчиной. Знаю, как поступила бы мама. Сказала бы, что любит его и всегда будет рядом. Что вместе мы справимся с любыми бедами. И справлялись всегда. Правда, справлялись. Когда отец нас оставил, мы лишь больше сплотились вокруг нее. А когда не стало мамы, боялись потерять и друг друга… Но сейчас я не знала, как помочь брату. Да и могла ли? Вспомнив, что Зейда сказала про ребенка, жестко усмехнулась. Ребенок. Да какая из меня мать? Ужасная. Отвратительная. Я сама еще ребенок, не способный разобраться в себе, не способный контролировать собственные эмоции и соблюдать установленные для себя запреты. Что уж говорить об ответственности за других?
На месте оказалась поразительно быстро. Переоделась, наскоро закончила уборку (за чем рейгверды взирали с удивительным спокойствием и снисхождением). А вот кстати могли бы с ведрами тяжелыми помочь! Я им намекала, но те изображали из себя недалеких умом. Да и аркх с ними!
Коллеги по ведру сегодня уделяли мне меньше внимания. Все были возбуждены предстоящим поединком между Харви и тор-аном. Сейчас, когда голова прояснилась, а события ночи несколько затерлись в памяти, поняла, какая я невероятная идиотка! В первую очередь мне следовало не гордячку из себя строить, не обиженную девицу, не задницей вилять, а расспросить фетроя о поединке. Что нас теперь ждет, стоит ли волноваться и могу ли я чем-то помочь? Конечно, я не супер герой, но все же, наверняка моя помощь, учитывая искру, может как-то пригодиться…
Я уже завязывала пуанты в пустом зале, когда сработал планшет.
Ползучее Великородие: «Ты веришь в Лисмен Эколоджик, я верю в тебя. Проекту дан зеленый свет, но как по мне — это фантастика».
Следом пришла еще одна ТМС-ка:
Ползучее Великородие: «Альберта с земельной искрой. При поступлении практика в Лисмен Эколоджик будет существенным бонусом. Могу устроить. За поцелуй J».
Смайлик? От фетроя Хартмана? Вид у меня был весьма озадаченный. К тому же, он подумал об Альби? Сам?
— Хорошие новости?
Голос Максимилиана, глубокий, бархатный, мягкой волной разлился по пустому залу, наполняя его необычайным теплом.
— Привет. Сестра, — я быстро загасила экран, подавив желание послать в ответ сотню смайлов-поцелуйчиков. Альби будет вне себя от счастья! Да и я вне себя от счастья. Хартман меня послушал? Невероятно. Примерно настолько же, насколько и смайлик в его сообщении!
Но почему я в действительности не ответила? Из-за требования Зейды? Из-за присутствия Макса? Из-за собственного желания держать свое сердце на расстоянии от него? Не знаю. Но факт остается фактом. Я оставила планшет рядом с открытой сумкой и принялась за ленты.
— Не стоит. У меня для тебя подарок.
Фет Ронхарский бросил олимпийку на лавку, рядом со мной, снял с плеча кожаную сумку и извлек оттуда маленькие пуанты, затянутые блестящим жемчужным атласом. Совершенно новые. Мои глаза сверкнули как две звезды ясной безоблачной ночью.
— Ты подписала контракт. Получи рабочую форму, — подмигнул он.
— Отелепатеть! — я сжимала в ладошках вожделенные пуанты с уже сломанными косточками, только надевай и танцуй. Они приятно пахли кожей, деревом и натуральной тканью. Тут же стянула с себя старые, уже почти обветшалые, и втиснула ножки в новую обувь.
Максимилиан без разрешения опустился к моим ногам и начал медленно завязывать ленту на первом пуанте. Замерла, не зная, как реагировать. Зейда отчасти права. Они с Харви поженятся и выкинут меня, как использованный по назначению чехольчик для нерожденных деток. А сейчас передо мной сидит идеальный образчик мужского совершенства: мускулистый, широкоплечий, красивый, обаятельный, добрый, заботливый…
Не сразу поняла, что он закончил шнуровать и уже смотрел на меня с не меньшим интересом.
— Осталась довольна?
— Более чем. Ты красивый мужчина. Кажется, это я уже говорила.
— Ничего не имею против повторения, — он выпрямился и протянул ладонь. — Время поджимает. В центр зала. Сегодня до двух я в твоем распоряжении. После у меня репетиции с другими группами. Начинаем с отработки сольной партии, затем разучиваем «Блюз для двоих».
И ни слова про лигари. Посмотрел только и смолчал. Хорошо это или плохо?
Первые полтора часа мы прогоняли сольную партию. Движения я знала почти все, разучила лишь шесть восьмерок, а партнером, разумеется, был Макс. От его исполнения у меня сносило крышу. Я снова могла жить танцем, кружиться в пируэтах, заставляя легкую юбочку трепетать, словно крылышки бабочки, порхать вольной ласточкой, взмывая под потолок и падать к самому полу, скользить по партнеру, плавиться в его руках, умирать и оживать, чувствуя силу, власть и уверенность Ронхарского.
Невзирая на личное отношение, Макс предельно честно и жестко указывал на недостатки в моем исполнении, нещадно гонял одну и ту же связку по семь, а то и десять раз, в результате мне даже стало казаться, что у меня никогда не получится. И только когда получалась, понимала, что недаром фета Ронхарского считают лучшим балетмейстером. Если для меня балет — душа, то у него в крови течет танец. Он чувствует его интуитивно, остро, порой до боли.
Во время первого перерыва я едва дошла на дрожащих ногах до лавочки и развязала пуанты, чтобы размять сбитые в кровь пальцы и сменить пластыри.
Макс подошел к своей сумке, достал бутылку воды. Некстати планшет рядом со мной завибрировал и на весь экран отразился контакт входящего номера: «Ползучее Великородие».
— «Ползучее Великородие»? — усмехнулся мужчина, одним движением отворачивая крышку и жадными глотками поглощая воду. — Кто это?
— Бывший, — отмахнулась, делая безразличный вид. Как же это отвратительно врать хорошему парню прямо в глаза и не отвечать другому хорошему парню из-за его невесты.
— А он об этом знает?