Тайна личности Борна (др. перевод)

Ладлэм Роберт

Догнать его! Пока он не ушел! Убить! Убить Борна! Он враг! Огонь!

Он не упал! Голову его разнесло вдребезги — но она вновь на месте. Он идет ко мне! Что это? Сумасшествие. Тамкуан…

— Пойдем, — произнес хромой человек, выходя из джунглей в комнату, ту комнату. — Мы не враги. Пойдем с нами.

— Прочь! — Борн бросился к осевшему на пол экрану. Это было его прибежище, саван, пелена, какую накидывают на новорожденного, обивка гроба. — Ты враг! Я всех вас уничтожу! Мне плевать! Не понимаешь? Я Дельта! Каин вместо Чарли, Дельта вместо Каина!

Чего тебе еще от меня нужно? Я был — и не был! Я есть — и меня нету! Ублюдки! Ублюдки! Ну! Подходи!

— Сходите за ней. Приведите ее, — произнес еще один, более глубокий и ровный голос.

Вой сирен, все время нараставший, смолк. Кругом воцарилась темнота. Мощная волна приподняла Джейсона к темному небу — чтобы тут же обрушить вниз, в адскую, кипящую водную бездну. Он погружался в вечность невесомой… памяти. Взрыв осветил ночное небо, огненная диадема поднялась над черными водами. И вслед за этим он услышал голос, льющийся с небес и заполняющий всю землю:

— Джейсон, любимый мой. Единственный. Вот моя рука. Возьми ее. Держи крепко, Джейсон. Крепко, мой любимый…

С темнотой на душу его сошел покой.

ЭПИЛОГ

Бригадный генерал Кроуфорд положил папку с документами на диван рядом с собой.

— Мне это больше не нужно, — сказал он Мари Сен-Жак, сидящей напротив него в кресле. — Я просмотрел все несколько раз, пытаясь отыскать нашу ошибку.

— Вы сделали допущение, какого делать было нельзя, — проговорил третий присутствующий в гостиничном номере, психиатр Моррис Панов; он стоял возле окна, сквозь которое лилось утреннее солнце, так что его бесстрастное лицо оставалось в тени. — А я позволил вам его сделать, и это останется на моей совести на всю жизнь.

— Прошло почти две недели, — нетерпеливо сказала Мари. — Я хочу определенности. Я полагаю, что имею на это право.

— Имеете. То было безумие, именуемое вседозволенностью.

— Безумие, — согласился Панов.

— Ему нужна опека, — добавил Кроуфорд. — Я подпишусь под своим утверждением. Это продлится еще долго.

— Опека? — нахмурилась Мари.

— Мы еще поговорим об этом. — Генерал взглянул на Панова. — Это важно с любой точки зрения. Надеюсь, все с этим согласятся.

— Пожалуйста! Джейсон — кто он?

— Его имя — Дэвид Уэбб. Был офицером дипломатической службы, специалистом по Дальнему Востоку, прежде чем разорвал отношения с правительством пять лет назад.

— Разорвал?

— Отставка по взаимному соглашению. Его работа на «Медузу» исключала продолжение официальной карьеры. О Дельте шла дурная слава, а слишком многие знали, что это Дэвид Уэбб. Таких людей не ждут на дипломатических конференциях. И не стоит им там быть. Затянувшиеся раны начинают кровоточить при их появлении.

— Он действительно был таким, как о нем говорят? В «Медузе»?

— Да. Я видел. Он действительно был таким, как о нем говорят.

— Невозможно поверить, — сказала Мари.

— Он потерял нечто очень важное и оказался не в силах смириться с утратой. Он мог лишь крушить все на своем пути.

— Что потерял?

— Семью. Семья жила в пригороде Пномпеня, на берегу Меконга. Его жена по происхождению таиландка, у них было двое детей. Как-то раз, когда жена с детьми были возле реки, неизвестно откуда взявшийся самолет сбросил две бомбы и обстрелял местность.

Когда он прибежал, купальня была взорвана, а изрешеченные тела жены и детей плавали в воде.

— О Боже, — прошептала Мари. — Чей это был самолет?

— Так и не выяснили. Ханой отрицал свою причастность, Сайгон утверждал, что самолет не наш, Камбоджа тогда была нейтральной; никто не хотел брать ответственность на себя. Уэбба душила жажда мести; он уехал в Сайгон и завербовался в «Медузу». В их зверскую практику он привнес интеллект и профессионализм. Он стал Дельтой.

— Это там он встретил д’Анжу?

— Да, но позднее. К тому времени Дельта уже был известен. Северовьетнамская разведка назначила огромную цену за его голову, и не секрет, что некоторые из наших людей собирались на нем заработать. Затем в Ханое узнали, что у Дельты в Сайгоне служит брат, и, хорошенько прощупав, насколько братья близки, решили подстроить ловушку. Они выкрали лейтенанта Гордона Уэбба и подослали туземца, который сообщил, что он содержится в Тамкуане. Дельта клюнул на приманку; набрал команду из медузовцев, которые хорошо знали район, включив туда и туземца — двойного агента, — выбрал ночь, когда на север не вылетал ни один самолет. Д’Анжу был в той же команде. Но там был и другой человек, не вьетнамец, но купленный Ханоем: специалист по связи, способный вслепую собрать коротковолновую рацию. Именно это он и сделал, сообщив Ханою о местонахождении команды. В конце концов Уэбб выбрался из переделки, освободил брата и разоблачил обоих: двойного агента и белого. Вьетнамец исчез в джунглях, белый не успел. Дельта казнил его на месте.

— И этот человек был… — пристально глядя на генерала, начала Мари.

— Джейсон Борн. Австралиец из Сиднея, завербованный «Медузой», торговец оружием, наркотиками и людьми; преступник, чьи услуги, однако, оказывались очень полезными, если ему хорошо платили. В интересах «Медузы» было скрыть обстоятельства его смерти. А годы спустя, когда была создана корпорация «Тредстоун» и Уэбба туда позвали, он сам взял себе имя Джейсона Борна — человека, который предал его и которого он убил. На то были причины: достоверно и поддается проверке.

— Чем он занимался, прежде чем пришел в «Тредстоун»? — спросила Мари.

— Преподавал в маленьком колледже в Нью-Гемпшире. Жил изолированно; поговаривали, что медленно сжигал себя. — Генерал взял папку. — Это основное, мисс Сен-Жак. Остальное скажет вам доктор Панов, который дал мне понять, что мое присутствие больше не нужно. Есть, однако, одна деталь, которую вам знать необходимо. Это прямой приказ из Белого дома.

— Опека, — сказала Мари.

— Да. Где бы он ни был, какой бы облик ни принял, как бы хорошо ни замаскировался, он будет все время находиться под наблюдением. Столько, сколько понадобится, — даже если событие, для которого его готовят, никогда не произойдет.

— Объяснитесь, пожалуйста.

— Он единственный, кто когда-либо видел Карлоса. Кто знает его в лицо; правда, это воспоминание скрыто в темных закоулках его памяти. Из того, что он говорил, мы поняли, что Карлос известен многим — либо государственный деятель, либо журналист, банкир. Это совпадает с общепринятой версией, возможно, когда-нибудь образ Карлоса прояснится в его памяти. Полагаю, вы уже беседовали с доктором Пановым. Он подтвердит мои слова.

— Это правда, Мо? — обернулась к Панову Мари.