Тайна личности Борна (др. перевод)
Шрифт:
Борн застыл, у него перехватило дыхание. Он отказывался верить собственным глазам. Рядом с ближайшим такси, развернувшись у входа, встал коричневый «пежо». Дверца открылась, и вышел человек — убийца в черном плаще и золотых очках. Распахнулась другая дверца, и вышел еще один человек, не тот, что сидел за рулем на Банхофштрассе, поджидая жертву, которую не смог опознать. Это был другой убийца, тоже в плаще, карманы которого были отягощены оружием. Тот самый, что сидел в кабинете Кёнига, вооруженный револьвером тридцать восьмого калибра. Револьвером с дырчатым цилиндром на стволе, который приглушил два выстрела, предназначавшиеся приговоренному.
Но как? Как им удалось разыскать его? И вдруг он вспомнил, и его пробрал озноб. Такой легкий, ни к чему не обязывающий разговор.
«Вы довольны пребыванием в Цюрихе?» — «Вполне. Номер выходит на озеро. Чудный вид, спокойный, умиротворяющий».
Кёниг! Кёниг слышал, как он сказал, что номер выходит на озеро. Сколько отелей выходят на озеро? А сколько из них годятся клиенту, в чьем банковском счете три нуля? Два, три? Из непомнящихся воспоминаний всплыли названия: «Карийон дю Лак», «Бор о Лак», «Эдан о Лак», — вот, пожалуй, и все. Как легко их вычислить! Как легко он проболтался. Как глупо!
Времени нет. Поздно. Он видел их сквозь стекло входной двери. Второй убийца заметил его. Короткий разговор поверх капота, очки в золотой оправе, поправленные на переносице, руки, опущенные в карманы, стиснутое в ладонях невидимое оружие. У входа они разделились, направившись к разным концам стеклянного полотна дверей. Фланги перекрыты, ловушка захлопнулась, наружу ему не выбраться.
Неужели они смогут убить человека в переполненном холле?
Конечно, смогут. Шум и многолюдье им только на руку. Произвести несколько заглушенных выстрелов в упор на переполненной площади среди бела дня — все равно что стрелять из засады, а скрыться в возникшей суматохе не составит труда.
Нельзя подпускать их к себе! Борн отступил назад, он был вне себя от ярости. Как они посмели? Почему так уверены, что он не кинется за помощью и защитой в полицию? Ответ напрашивался сам собой. Его враги точно знали то, о чем он только догадывался: Джейсон Ч. Борн никогда не прибегнет к помощи официальных государственных служб. Почему? Они его разыскивали?
Господи Иисусе, почему?
Пара рук распахнула двери, другая пара рук пряталась, сжимая сталь. Борн обернулся: за ними лифты, коридоры, подвалы и люки, ведущие на крышу. Должен быть десяток способов выбраться из отеля. Или нет? Или убийцы, прокладывавшие себе путь сквозь толпу, знали еще что-то, о чем он мог только догадываться? Что, если у отеля «Карийон дю Лак» только два или три выхода? Которые легко обложить, легко устроить засаду и подстрелить одиноко бегущего человека.
Одиноко бегущий человек — это всегда отличная мишень. А если он будет не один? Если прихватит с собой кого-нибудь? Второй человек может послужить хорошим прикрытием, особенно в толпе ночью. А сейчас как раз ночь. Профессионалы не любят случайных убийств, и не из жалости, а из практических соображений: воспользовавшись возникшей паникой, основная жертва может ускользнуть.
Джейсон ощущал тяжесть пистолета в кармане, но это не придавало ему уверенности. Как и в банке, он не мог позволить себе даже вынуть оружие из кармана, чтобы не привлекать внимания. Он направился в центр холла, затем свернул направо, стараясь затеряться среди людей. На международной конференции был перерыв, строились планы на вечер, гости и куртизанки обменивались одобрительными и укоряющими взглядами, повсюду собирались группы.
У стены была мраморная стойка, дежурный просматривал желтые листки, телеграммы. Двое ждали. Тучный пожилой мужчина и женщина в темно-красном шелковом платье, на его фоне еще красивее выглядели длинные, тициановского оттенка волосы. Это была та самая женщина, что шутила в лифте о Цезаре и пунических войнах, та, что спрашивала у стойки телеграмму, которая, она знала, ее ждала.
Борн оглянулся. Убийцы чувствовали себя в толпе как рыба в воде, прокладывая себе путь вежливо, но твердо, один справа, другой слева, сходясь, как при захвате в клещи. Пока они держат его в поле зрения, они могут вынудить его бежать, слепо и безрассудно, не разбирая дороги, не думая, какой из поворотов окажется последним. А потом несколько приглушенных выстрелов, рваные карманы пальто и запах пороха…
В поле зрения?
Стало быть, в заднем ряду… Можно вздремнуть. Он показывает слайды, будет темно.
Джейсон снова взглянул на рыжеволосую женщину. Она благодарила дежурного. Она была совсем рядом.
Бертинелли выступает — без особого толка, полагаю.
Времени осталось лишь на то, чтобы действовать. Он перекинул чемодан в левую руку, стремительно подошел к женщине и коснулся ее локтя, мягко и осторожно, стараясь не напугать.
— Доктор?
— Простите?
— Вы доктор?..
— Сен-Жак. — Она произнесла фамилию по-французски. — А вы человек из лифта.
— Простите, я не узнал вас, — ответил Борн. — Мне сказали, вы знаете, где выступает Бертинелли.
— Это написано в объявлении. Комната номер семь.
— Боюсь, я не знаю, где это. Не могли бы вы мне показать? Я опоздал, а мне надо записать его выступление.
— Бертинелли? Зачем? Вы что, из марксистской газеты? — изумилась она.
— Нет, из нейтрального фонда, — сказал Борн, удивляясь, откуда он это берет. — Я выполняю заказ нескольких человек, которые, правда, не считают, что Бертинелли стоит того.
— Может и нет, но послушать следует. В том, что он говорит, есть несколько жестоких истин.
— Может, составите мне компанию?
— Вряд ли. Я покажу вам комнату, но мне нужно позвонить. — Она захлопнула сумочку.
— Пожалуйста. Скорее!
— Что? — Она взглянула на него отнюдь не приветливо.
— Простите, но я очень тороплюсь. — Он взглянул вправо: двое убийц были не дальше чем в двадцати шагах.
— Вы к тому же грубы, — холодно заметила женщина.
— Пожалуйста! — Он едва удержался, чтобы не подтолкнуть ее вперед, прочь от движущейся ловушки, которая вот-вот захлопнется.
— Сюда. — Она направилась к широкому коридору из холла в глубь здания. Людей здесь было меньше. Они вошли в некий обитый темно-красным бархатом туннель. По обе стороны двери и светящиеся таблички над ними: «Конференц-зал № 1», «Конференц-зал № 2». В конце коридора Борн увидел двустворчатые двери, золотые буквы справа уведомляли, что это «Аудитория № 7».
— Пришли, — сказала Мари Сен-Жак. — Будьте осторожны: Бертинелли читает в темноте, демонстрируя слайды.
— Как в кино, — сострил Борн, оглядываясь на конец коридора. Конечно, он был там. Человек в черном плаще и очках в золотой оправе, извинившись, протискивался мимо оживленной троицы в холле. Он уже входил в коридор, его напарник не отставал.