Тайна личности Борна (др. перевод)

Ладлэм Роберт

— Да.

— Похоже, было много всяких свидетельств. Теорий, предположений, уравнений.

— Уравнений?

— Если что-нибудь произошло здесь, а результат проявился в другом месте, значит, одно с другим связано.

— Ты имеешь в виду соотношение, — сказала Мари.

— Хорошо, пусть будет соотношение. Там ведь все это есть?

— В известной мере да. Вряд ли это официальная сводка. Тут много гипотез, слухов, информации из вторых рук.

— Но все же есть факты.

— Данные.

— Ладно,

данные. Это вернее.

— Что за игра? — повторила Мари.

— Название простое: ловушка.

— Ловушка на кого?

— На меня. Я хочу, чтоб ты задавала мне вопросы. Про то, что здесь сказано. Какая-нибудь фраза, название города, слух, фрагмент… данные. Что угодно. Послушаем мои ответы. Ответы вслепую.

— Дорогой, это не доказывает…

— Начинай! — скомандовал Джейсон.

— Хорошо. — Мари подняла номер «Потомак Куотерли». — Бейрут.

— Посольство, — ответил он, — глава отделения ЦРУ выдает себя за атташе. Застрелен на улице. Триста тысяч долларов.

Мари посмотрела на него.

— Я припоминаю, — начала было она.

— Я — нет, — перебил ее Джейсон, — продолжай.

Она опять заглянула в журнал.

— Баадер — Майнхофф.

— Штутгарт, Регенсбург, Мюнхен. Два убийства и одно похищение, ответственность взял на себя Баадер. Гонорар от… — Борн остановился, потом с удивлением прошептал: — Источник в Соединенных Штатах. Детройт… Уилмингтон, Делавэр.

— Джейсон, что такое…

— Дальше. Пожалуйста.

— Имя. Санчес.

— Имя Ильич Рамирес Санчес, — повторил он, — это Карлос.

— Почему Ильич?

Борн задумался.

— Не знаю.

— Это русское имя, не испанское. Мать его была русской?

— Нет… да. Его мать. Это должна быть его мать… я думаю. Не уверен.

— Новгород.

— Шпионская школа. Связи, шифры, радиоволны. Санчес ее закончил.

— Джейсон, ты это прочитал!

— Я этого не читал! Пожалуйста, пойдем дальше.

Мари вернулась к началу статьи:

— Тегеран.

— Восемь убийств. Ответственность поделена — Хомейни и ООП. Гонорар два миллиона. Источник: советский юго-западный сектор.

— Париж, — быстро сказала Мари.

— Все контракты проходят через Париж. Контракты… Убийства.

— Чьи убийства? Чьи контракты?

— Санчес… Карлос.

— Карлос. Значит, это его контракты, его убийства. К тебе они никакого отношения не имеют.

— Контракты Карлоса, — сказал Борн как бы в изумлении, — ко мне… никакого отношения… — едва слышно повторил он.

— Ты же сказал это, Джейсон. Все это не имеет к тебе никакого отношения!

— Нет! Неправда! — вскричал Борн, резко приподнявшись в кресле и глядя на нее в упор. — Наши контракты, — добавил он спокойно.

— Ты сам не знаешь, что говоришь!

— Я просто отвечаю! Наугад! Вот зачем мне надо было в Париж! — Он повернулся, подошел к окну. — В

этом и состоит вся игра. Мы же договорились, что нам не нужна ложь, мы ищем правду, так ведь? Может быть, мы ее нашли, может быть, игра ее раскрыла.

— Это не чистый опыт! Просто болезненное упражнение на воспоминания по ассоциации. Если это было напечатано в каком-нибудь журнале вроде «Потомак Куотерли», то перепечатать могла половина газет всего мира. Ты мог прочитать это где угодно.

— Главное, что я это помню.

— Не все. Ты не знаешь, откуда взялся «Ильич», не знаешь, что отец Карлоса был адвокатом-коммунистом в Венесуэле. А это все яркие детали. Ты ни слова не сказал про кубинцев. Если бы сказал, это бы привело к самой поразительной гипотезе из тех, что здесь рассмотрены. А ты об этом ни слова не сказал.

— О чем ты?

— Даллас, — бросила она, — ноябрь 1963 года.

— Кеннеди, — ответил Борн.

— Что Кеннеди?

— Это случилось тогда. — Джейсон застыл.

— Да, верно, но я спрашиваю о другом.

— Я знаю. — Борн вновь заговорил ровным, бесцветным голосом. — Травянистый холм… Тряпичник Билли.

— Ты это прочел!

— Нет.

— Значит, слышал где-то раньше или читал раньше.

— Возможно, но неубедительно, не так ли?

— Прекрати, Джейсон!

— Опять это слово. Если бы я мог.

— Что ты пытаешься сказать? Что ты Карлос?

— Господи, нет. Карлос хочет меня убить, да и по-русски я не говорю, это-то я знаю.

— Тогда что?

— То, что я сказал вначале. Игра. Игра называется «ловушка для солдата».

— Солдата?

— Да. Того, что дезертировал от Карлоса. Вот единственное объяснение, единственная причина, почему я знаю то, что знаю. И знаю именно это.

— Почему ты сказал «дезертировал»?

— Потому что он хочет меня убить. Должен: он думает, что я знаю о нем больше, чем кто-либо.

Мари лежала на кровати свернувшись, теперь она села, спустив ноги на пол.

— Это последствия дезертирства. А каковы его причины? Если это правда и ты это сделал… — Она остановилась.

— Судя по всему, теперь поздно искать нравственное оправдание, — сказал Борн, видя, с какой болью признает это женщина, которую он любит. — Я могу предположить несколько причин, стандартных. Как тебе разборки среди воров… убийц?

— Ерунда! — вскричала Мари. — Нет и намека на улики.

— Их уйма, и ты это знаешь. Я мог продаться какому-нибудь более крупному покупателю или утаить большие суммы из гонораров. Иначе как объяснить счет в Цюрихе? — Он на мгновение запнулся, глядя на стену над кроватью. — Как объяснить Говарда Леланда, Марсель, Бейрут, Штутгарт… Мюнхен? Да все. Все непомнящееся, что рвется наружу. И особенно одно. Почему я избегал этого имени, никогда его не упоминал? Я был напуган. Боялся его.