Тайна личности Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Не сомневаюсь, — улыбнулся Борн, — так мы переходим от подкупа к благодарности. Вознаграждение за совет и услуги.
— Я принимаю ваше определение, — сказал д’Амакур, пожав плечами, — итак, повторите, что бы вы хотели знать.
— Распоряжения.
— Перевод фондов из Цюриха сопровождался une fiche confidentielle. [46]
— Une fiche? — перебил его Джейсон, вспомнив разговор Апфеля и Кёнига в «Гемайншафтбанке». — Где-то слышал это прежде. Что это такое?
46
Секретная
— Вообще говоря, отмеченный срок. Практикуется с середины прошлого века. Тогда это использовали все крупные банкирские дома, прежде всего Ротшильды, чтобы можно было следить за движением денег между странами.
— Благодарю. А что это значит в данном случае?
— Отдельно запечатанные инструкции, которые надлежит вскрыть и выполнить, когда данный счет будет востребован.
— Востребован?
— Фонды сняты или переведены.
— А если я просто подойду к кассиру, предъявлю свою банковскую книжку и запрошу деньги?
— На банковском компьютере появятся две звездочки. Вас направят ко мне.
— Меня и так к вам направили. Оператор соединил меня с вашим кабинетом.
— Чистая случайность. В отделе иностранных служб еще двое служащих. Если бы вас соединили с одним из них, согласно карточке, вас все равно направили бы ко мне. Я старший служащий.
— Ясно. — Но Борн не был уверен, что ему ясно. Тут оставался какой-то пробел, его надлежало заполнить. — Минутку. Вы ничего не знали об этой карточке, когда счет принесли к вам в кабинет.
— Почему я его запросил? — перебил его д’Амакур, предупреждая вопрос. — Мсье, рассудите сами. Поставьте себя на мое место. Человек звонит и называется, потом говорит, что дело касается четырех с лишним миллионов франков. Четыре миллиона. Как тут не озаботиться, чтобы оказать услугу? Слегка обойти правила?
Глядя на элегантного банкира, Джейсон понял, что тот сказал ему нечто вполне само собой разумеющееся.
— Инструкции. В чем они состоят?
— Начнем с номера телефона, в справочнике, разумеется, не записанного. Надо было позвонить и передать всю информацию.
— Вы помните этот номер?
— Я поставил себе за правило запоминать такие вещи.
— Не сомневаюсь. Так что это за номер?
— Я должен подстраховаться, мсье. Где еще могли бы вы его узнать? Я ставлю такой вопрос… как бы это сказать… риторически.
— Из чего следует, что у вас есть ответ. Так где я его узнал? Если до этого когда-нибудь дойдет дело.
— В Цюрихе. Вы заплатили очень высокую цену кому-то, чтобы он нарушил не только строжайшие правила, действующие на Банхофштрассе, но и законы Швейцарии.
— У меня есть подходящий человек, — сказал Борн, вспомнив лицо Кёнига, — он уже совершил это преступление.
— В «Гемайншафтбанке»? Вы шутите?
— Нисколько. Его зовут Кёниг, он сидит на третьем этаже.
— Я это запомню.
— Не сомневаюсь. Номер.
Д’Амакур назвал номер, и Джейсон записал его на салфетке.
— Как я могу быть уверенным, что тут нет ошибки?
— У вас есть неплохая гарантия. Мне пока что не заплачено.
— Этого достаточно.
— А поскольку существо нашего разговора имеет свою цену, я должен сказать вам, что это второй телефонный номер. Первый был отменен.
— Объясните.
Д’Амакур наклонился вперед:
— Фотостат оригинала карточки прибыл вместе с курьерским переводом. Он был запечатан в черный кейс, зарегистрирован и подписан старшим регистратором. Карта была завизирована одним из партнеров «Гемайншафтбанка» и заверена у обычного швейцарского нотариуса. Инструкция проста и совершенно ясна. По любому вопросу, касающемуся счета Джейсона Борна, следовало немедленно позвонить в Соединенные Штаты и сообщить все подробности… Здесь карта была изменена, номер в Нью-Йорке устранен, а вместо него вписан парижский.
— Нью-Йорк? — перебил его Борн. — Откуда вы знаете, что это Нью-Йорк?
— Телефонный код был помещен в скобках перед номером, он остался нетронутым. Код 212. Как вице-президент, ведающий иностранными службами, я набираю его каждый день.
— Довольно небрежно поработали.
— Возможно. Замену могли сделать в спешке или недостаточно внимательно. С другой стороны, невозможно изъять что-либо из инструкций без повторного обращения к нотариусу. Принимая во внимание число телефонов в Нью-Йорке, рисковали не сильно. Во всяком случае, я получил возможность задать один-два вопроса. Всякое изменение для банкира — проклятье. — Д’Амакур допил свой стакан.
— Хотите повторить? — спросил Джейсон.
— Нет, спасибо. Это затянуло бы наш разговор.
— Но вы замолчали.
— Я думаю, мсье. Быть может, прежде чем я продолжу, вам следует вообразить некую приблизительную цифру.
Борн посмотрел на него изучающе.
— Допустим, пять, — сказал он.
— Пять чего?
— Пятизначное число.
— Продолжаю. Я разговаривал с женщиной…
— С женщиной? С чего вы начали?
— С правды. Я вице-президент банка Валуа и следую инструкциям, полученным из банка «Гемайншафт» в Цюрихе. Что еще тут было говорить?
— Продолжайте.
— Я сказал, что у меня был разговор с человеком, назвавшимся Джейсоном Борном. Она спросила меня, как давно это было, и я ответил, что несколько минут тому назад. Тогда ей очень захотелось узнать о сути нашего разговора. Именно по этому поводу я высказал свои сомнения. Карта прямо указывала, что звонить надо было в Нью-Йорк, а не в Париж. Естественно, она сказала, что это не моя забота и что замена подтверждена подписью и не хочу ли я, чтобы в Цюрихе узнали, что служащий банка Валуа отказывается следовать инструкциям банка «Гемайншафт».