Тайна Лоринг-Чейза

Фарнол Джеффери

Она стояла на коленях в дальнем приделе, где в нише виднелось потрескавшееся, источенное веками каменное изваяние первого сэра Дэвида. Изображенный в кольчуге крестоносца основатель прихода охранял последнее пристанище своих потомков – многочисленных Хэмфри, Невилов и Дэвидов.

Неожиданно наступила тишина. Почувствовав присутствие постороннего, обладательница ангельского голоса подняла голову.

– Госпожа Белинда! – сказал Дэвид и направился к ней.

– А, это вы, сэр, – улыбнулась она, поднимаясь с колен, и протянула ему руку.

– Простите, я потревожил вас.

– Ничего страшного,

я уже собиралась уходить. Я часто бываю здесь по вечерам, пою для него… Правда, очень тихо, но он, наверное, слышит. Ведь смерть – это совершенство. О, мистер Дэвид, мне так страшно: что, если душа его одинока? Да, я знаю, что она одинока… раскаивается и страдает за прошлое… сожалеет об утраченных возможностях… О зле, которое он совершил, о добре, которое мог совершить, но не совершил… Бедный мой Невил!.. Прошлое уходит безвозвратно. Зло переживает того, кто его совершил, но и оно уходит. Остается только боль. А разве существует боль, сравнимая с болью раскаяния? Нет ничего горше угрызений совести. Насколько же острее они должны быть после смерти! О, несчастный, одинокий Невил!.. Вот и нет ему покоя, вот и бродит он ночами. А я прихожу сюда и пою в надежде, что это утешит его.

– Вы хорошо знали его, мэм?

– Да. Настолько хорошо, что уверена: он не был чудовищем. В глубине его души скрывалось добро. Зло победило, но добро не умерло, сэр, оно жило в нем вопреки наследственным порокам.

– Почему наследственным, сударыня?

– Увы, мистер Дэвид, в роду Лорингов было немало грешников! Первый сэр Дэвид отправился в крестовый поход короля Ричарда и принял страдание во искупление совершенного им смертного греха. Но, видно, не искупил до конца: с тех пор старый грех время от времени дает о себе знать в его потомках… Бедный Невил! Но милосердная смерть освободила его. Больше ему не нужно грешить. Смерть похожа на сон, она – величайший избавитель… Но, умерев, он прозрел и горюет о содеянных дурных поступках, и потому даже теперь душа его не может обрести покой. Несчастная, одинокая душа!

– Но, сударыня… разве мертвые?.. – Дэвид запнулся.

– Его мертвое тело лежит здесь, у нас под ногами, сэр, – ответила она, – но это только тело. Кто осмелится утверждать наверняка, где теперь пребывает его душа? Это великая тайна, поведать о которой могли бы только сами умершие! Но души не умеют говорить… Тс-с!.. – Она внезапно подняла узкую руку в нитяной перчатке и застыла, словно прислушиваясь, опустив кроткий взгляд на древнюю плиту у своих ног, на которой недавно выбили свежую надпись.

Сумрак сгустился, наполнив древнюю церковь таинственными тенями; потянуло холодом и сыростью.

– Миссис Белинда, – вполголоса сказал наконец Дэвид, – значит, вы… верите в то, что мертвые могут… вернуться?..

– Слушайте! – выдохнула она, и он почувствовал, как теплая, мягкая рука крепко сжала его руку. На губах Белинды заиграла невыразимо нежная улыбка. – Слушайте!

Под старинной кровлей скрипнула балка, помещение, казалось, наполнилось непонятными шорохами, а затем, несмотря на молодость и скептицизм Дэвида, кровь застыла в его жилах: на фоне еле уловимых звуков он услышал другие, новые звуки – неясный, аритмичный шум, из которого постепенно вычленилась негромкая, до холодка в груди знакомая

колченогая поступь. Казалось, кто-то хромой крался в тени церковных стен. Потом шаги отдалились и затихли.

Дэвид рефлекторно сжался, прислонясь спиной к массивной колонне, не в силах оторвать взгляд от могильного камня со свежевыбитой надписью. В оцепенении он не способен был ни говорить, ни думать, пока тихий голос миссис Белинды не привел его в себя.

– Вы слышали? – прошептала она. – Слышали, мистер Дэвид? Вот почему я тайком прихожу сюда по вечерам и пою для него!.. О, Невил, мой бедный Невил!

Дэвид еще с минуту оставался неподвижен и неотрывно смотрел куда-то перед собой, а когда наконец обернулся, обнаружил, что остался один. Тогда он осторожно приблизился к огромной плите, лежащей на могиле Лорингов, и еще раз внимательно прочел последнюю короткую, ни о чем, кроме факта смерти, не говорящую эпитафию.

Неожиданно тихий стук отвлек его от созерцания, и, глянув в направлении одного из освинцованных окон, Дэвид увидел смутное пятно, а всмотревшись, понял, что это лицо под широкополой шляпой. Пока он всматривался, пытаясь угадать, кто бы это мог быть, лицо исчезло, скрипнула дверь, затопали тяжелые шаги, и из сгустившегося мрака выступил мистер Шриг.

– Как дела, дружище? – гаркнул сыщик, и его приветствие заметалось эхом под высокими сводами и между стен. – Чудно’ вы как-то выглядите. Что-нибудь случилось?

– Я и сам хотел бы знать, – мрачно пробормотал Дэвид и еще понизил голос: – Джаспер, либо я сошел с ума… либо здесь бродит мертвец!

Глаза мистера Шрига округлились, потом брови сдвинулись, гладкий лоб покрылся морщинками. Подойдя вплотную, он пытливо вгляделся в лицо Дэвида.

– Вроде не болен… И вы туда же, дружище! – сказал он. – Уж не хотите ли вы сказать, что видели пресловутое здешнее привидение, о котором сегодня все только и говорят?

– Не видел, Джаспер, но слышал!

– Ага, слышал… – повторил мистер Шриг и вдруг заговорил очень тихо: – Где? Здесь? На что это было похоже?

– На шаги, Джаспер. На шаги хромого!

– Ясненько! – Шриг вздохнул и, обратив задумчивый взор к потолку, предался любимому занятию – беззвучному свисту.

– Поверьте, Джаспер…

– Да верю я, дружище, каждому слову верю. Вы оказали мне большую услугу!

– Каким образом?

– Сегодня я вычеркиваю еще одного… Осталось четверо, дружище!

– На каком основании? Кого?

– Призраки – не совсем моя компетенция, сэр, но, когда мне случается сталкиваться с ними по роду моей службы, я действую соответственно.

– Как это, Джаспер?

– Нет на свете призрака, который сумел бы исчезнуть, когда на него наложит лапы или, если угодно, когда его сцапает Шриг! Так, а сейчас пойдемте-ка со мной! Когда необходимо скоротать время до полуночи – этого пресловутого часа привидений, – нет ничего лучше кружки доброго эля.

Глава XXXIX,

в которой расследование мистера Шрига продвигается

В уже знакомой беседке в саду гостиницы «Вздыбившийся конь» мистер Шриг поставил на скамейку свою ополовиненную кружку и вздохнул.