Тайна масонской ложи
Шрифт:
— Я очень рада, что ты будешь принадлежать мне в течение всегоэтого празднества. — Инее взяла Браулио за руку, чтобы привлечь его внимание. Браулио посмотрел на нее, смущенный ее поступком, и стал напряженно ждать, что же она на этот раз еще ему скажет. — Я мечтаю о том, чтобы танцевать на этом вечере с тобой и чувствовать прикосновение твоих рук. Пусть бы этот бал никогда не заканчивался!
Инее томно прикрыла веки и приблизила свои губы к губам Браулио, ожидая от него первого поцелуя.
— Мы уже приехали! — Браулио поспешно открыл дверцу, выскочил из кареты и остановился возле ее подножки, жестом приглашая Инее последовать за ним.
Он почувствовал облегчение от того, что ему удалось выйти из этой щекотливой ситуации.
— Ты мой должник! — упрекнула его Инее. Она как ни в чем не бывало взяла Браулио под руку и направилась с ним к входу во дворец. — Надеюсь, что ты будешь вести себя как рыцарь и больше не станешь от меня шарахаться! — Она горделиво вскинула подбородок, дожидаясь ответа Браулио, и ему ничего не оставалось делать, кроме как пообещать Инее — хотя и скрепя сердце, — что он впредь и в самом деле не будет себя так вести.
Наконец Беатрис увидела, что в зал вошел Браулио — вскоре после маркиза де ла Энсенады, явившегося на бал в сопровождении целой свиты аристократов и членов правительства. Хотя появление Браулио поначалу приободрило Беатрис, она вскоре снова пала духом — когда увидела, как ведет себя его спутница Инее, которая с гордостью демонстрировала всем присутствующим своего нового спутника, словно он был для нее охотничьим трофеем. Беатрис ничуть не удивилась покрою одежды Инее, потому что знала о ее стремлении быть привлекательной. Инее явилась на бал в платье с очень глубоким вырезом. А вот украшений на ней было, как обычно, немного. Увидев, что, судя по направлению движения Браулио и Инее, они скоро встретятся с ней лицом к лицу, Беатрис резко повернула в сторону, решив пока избегать встречи с ними. При этом она увлекла за собой и герцога де Льянеса, который с удивлением посмотрел на Беатрис, не понимая, почему это ей вдруг взбрело в голову срочно поздороваться неизвестно с кем, прервав тем самым на полуслове его разговор с государственным секретарем доном Хосе де Карвахалем.
Однако не успели они сделать и нескольких шагов, как раздался громкий голос мажордома, возвестившего о прибытии короля и королевы.
— Их величества дон Фердинанд де Бурбон и донья Барбара Браганская. — Мажордом торжественно ударил о мраморный пол большим медным жезлом.
Беатрис видела короля и королеву впервые, и значительность этого события заставила ее на время позабыть обо всем остальном. Ей показалось, что лицо короля излучает доброжелательность. У него были полные губы, а нос — вздернутый и мясистый. Хотя выступающий вперед подбородок придавал лицу короля властное выражение, маленькие и очень подвижные глаза светились добродушием. Королева казалась более суровой, чем ее муж, — и уж во всяком случае, более грузной. Она не была красавицей, однако округлое лицо, чувственные губы и ясные глаза придавали ей определенную привлекательность — быть может, далекую от канонов красоты. Беатрис подумала, что ей еще никогда не доводилось видеть такое великолепное платье, какое было на королеве, — с чудесной вышивкой, сделанной золотыми нитками, и с басоном, украшенным жемчугом и цветными каменьями. На плечах у королевы, прикрывая половину спины, красовалась короткая бархатная накидка цвета морской волны, отороченная мехом горностая. При приближении короля и королевы женщины приседали в реверансе, а мужчины почтительно кланялись. Позади королевской четы шли, разговаривая, певец Фаринелли и организатор празднества герцог де Уэскар, а за ними следовали фрейлины королевы.
Как только открылись двери центрального зала дворца и в него вошли король и королева, все остальные гости тут же устремились вслед за ними, желая быть среди тех, кто откроет бал. Беатрис и герцог де Льянес умудрились войти в центральный зал одними из первых, хотя желающих оказаться впереди было достаточно.
В центральном зале Беатрис столкнулась со своей приемной матерью Фаустиной, и та мимоходом поцеловала ее в щеку, не выпуская руку своего мужа, увлеченного разговором с русским послом. Это проявление нежности со стороны Фаустины вдруг перенесло Беатрис в прошлое: она припомнила запах и нежное прикосновение, которые были связаны в ее сознании с образом родной матери. Кроме того, этим вечером наряд Фаустины был точно такого же — алого — цвета, как и платье матери Беатрис в момент ее гибели. Беатрис подумала, что ее мать почувствовала бы гордость за свою дочь, если бы присутствовала здесь, на этом балу, — не потому, конечно же, что ее дочь шла под руку со стариканом (причем не по своей воле), а потому что Беатрис уже стала взрослой девушкой, вращается в высшем обществе Мадрида и одета в дорогое платье, о котором не могла даже и мечтать в детстве. Будучи ребенком, она, играя, с хихиканьем то надевала, то снимала скромные платья матери.
Беатрис снова посмотрела на Фаустину и осознала, что та, несомненно, была на этом балу самой красивой и самой элегантной женщиной. Хотя Беатрис и тосковала по нежному образу своей родной матери, она была вынуждена признать, что никогда не видела более совершенных черт лица и более красивых глаз, чем у Фаустины, и что глаза эти всегда светились нежностью по отношению к ней, Беатрис.
А в это же самое время возле дворца кипело совсем другое празднество — не такое помпезное, как во дворце, но не менее оживленное. Два торговца стояли на повозке и суетливо подавали вино и еду окружившим их нетерпеливым клиентам, которые, чтобы скрасить свое ожидание и побороть вечернюю прохладу, охотно заказывали квартильо [8]вина, а также кусок-другой хлеба, колбасы и сыра. Любой трактирщик был бы просто счастлив слышать звон монет, быстро наполнявших деревянный ящичек для денег, однако двух торговцев цыганской внешности радовали не столько доходы — хотя они и были немалыми, — сколько мысли о том, что пока у них все идет благополучно.
Несмотря на постоянно сыплющиеся заказы на вино и еду, Тимбрио успевал еще и внимательно наблюдать за перемещениями стражников, размышляя над тем, как лучше им с братом реализовать свой план. Перебрав различные варианты, он остановился на самом уязвимом, с его точки зрения, месте дворца, которое почти не охранялось стражниками. Крики жаждущих еды и вина клиентов вынудили Тиберио полностью сосредоточиться на работе, и он, подняв бочонок и демонстрируя настоящее мастерство, на весу за один раз наполнил вином сразу три кувшинчика, чтобы затем передать их молодому конюху — тому самому, которого он видел накануне в таверне. Вспоминая подслушанный вчера разговор за соседним столом и страстное желание одного из собеседников посмотреть хотя бы со стороны на это празднество — самое интересное за весь год, — Тимбрио улыбнулся мысли о том, что сегодня вечером они с братом устроят такой финал этому празднеству, что люди будут судачить о нем еще многие годы.
Неподалеку от них двое слуг-англичан разговаривали, стоя у кареты, на которой прибыл во дворец известный торговец.
Они озабоченно разглядывали многочисленных охранников. Их план, позволяющий как следует напакостить многим участникам бала, был безукоризненным, однако для его реализации требовалось найти слабое место в плотных защитных заслонах.
— При таком количестве стражников нам придется действовать очень осмотрительно.
— Да, это верно, однако более подходящий случай нам уже не представится. Здесь сегодня собрались все: маркиз де ла Энсенада, наивысшие иерархи Церкви и многие из тех ненавистных нам дворян, которые всячески поддерживали гонения на наше братство. Мы сделаем это тогда, когда бал будет в самом разгаре. Зададим им такую взбучку, что они ее уже никогда не забудут. Поджарим их как следует, — он стал говорить тише, увидев, что двое слуг подошли к ним слишком близко. — По моему сигналу возьмешь все необходимое из-под сиденья, и затем разойдемся каждый в свою сторону. Только возвращайся без спешки, чтобы не вызвать подозрений.
— Понятно: найти нужное место, сделать все необходимое, скрыться.
— Именно так, причем самое главное — нас не должны схватить. Как тебе известно, наша деятельность не может завершиться здесь и сегодня. Мы поклялись выполнить распоряжения нашего Великого магистра, и нам нельзя отступать от масонской клятвы.
— Мы добьемся ошеломляющих результатов, брат. Всевышний — на нашей стороне.
— Он направит нас и укрепит наши руки.
— Он подскажет нам, как лучше нанести удар.
Центральный зал дворца, в котором собрались многочисленные гости, имел такую акустику, что игру оркестра было прекрасно слышно в любом из его уголков. Первые аккорды зазвучали в тот момент, когда король и королева заняли свои места в креслах на специально сооруженных подмостках, с которых был виден почти весь зал.
Нелегкое искусство бальных танцев обычно не вызывало большого энтузиазма у мужчин, а вот женщины, наоборот, с удовольствием изучали сложные движения самых модных танцев под руководством наиболее известных учителей, которых приглашали давать уроки на дому.