Тайна найденного письма
Шрифт:
Хорошо бы сначала узнать: где сама родилась, в Москве или в этом сибирском городе? Но и это сделать трудно – ведь она не знает своей настоящей фамилии.
Яна достала из-под подушки лист, который спрятала вчера поздно ночью. Ради него она проникла в кабинет директора и взяла его из своего личного дела. Записка была найдена в пелёнках Яны, когда её обнаружили утром на крыльце приюта. Яна развернула листок бумаги. Пробежала глазами текст.
«Девочку звать Яна. Люди, простите меня, но у меня нет возможностей содержать и воспитывать малышку. Прошу вас позаботиться о ней».
Ни подписи,
Почему она так сделала? Знала бы она, как тяжело и обидно жить в приюте! Яна здесь находится среди детей, брошенных родителями, и от этого очень грустно и тяжело. Сколько раз она плакала оттого, что слышала от сверстников обидное и унижающее слово – «подкинутая»!
Совсем недавно, случайно подслушав разговор двух воспитателей, она узнала, что в её личном деле лежит записка. Записка не давала ей покоя.
Она решила извлечь её из дела, чтобы, во-первых, узнать содержание, а во-вторых, сравнить почерка в письме и в записке. Сегодня убедилась, что записка и письмо были написаны разными людьми.
Кто же является её мамой? Неужели, её мама – женщина, которая написала записку, вложила её в пелёнки и потом оставила дочь на крыльце приюта?
***
Сколько раз она в минуты обид, глотая горькие слёзы обиды и унижения, повторяла про себя: «Мамочка, родная, где ты? Почему ты сейчас не со мной? Мне так тебя не хватает! Заступись за меня!»
Она вспомнила, как была наказана строгой воспитательницей. В раннем детстве она любила играть с куклами. В приюте персонально для неё, как впрочем, и для каждой другой девочки, игрушек никто, естественно, не покупал. Все игрушки здесь были общие. Неизвестно, в какие времена они были новыми. Все куклы, матрёшки, пупсики и зверюшки давным-давно потеряли свою первозданную свежесть, и видно было, что честно отслужили не одной возрастной группе девочек.
Привязанностью Яны была кукла с потрескавшимся носиком, с голубыми закрывающимися глазами, издающая при наклоне звуки наподобие слова «мама». Яна, как только удавалось завладеть магической куклой, старалась не выпускать её из рук. Буквально весь день носила её всюду с собой. Как добросовестная, заботливая мать, она то разговаривала с ней, то напевала песенки, то кормила виртуальной едой, то переодевала любимую игрушку. Эта кукла была предметом постоянных ссор Яны с девочкой, немного старше её и потому сильнее. Девочка могла бесцеремонно вырвать куклу из рук Яны, когда ей вдруг хотелось с ней поиграть. Однажды Яна пришла в детскую комнату и увидела, что её любимая кукла сильно пострадала. У куклы из пластмассового туловища была вывернута нога, от этого она имела ужасно непривлекательный и жалкий вид.
Яна отыскала безжалостно отторгнутую ногу и попыталась вставить её в зияющее отверстие. Но её сил на этот процесс не хватило, она попросила нянечку помочь ей. В конце концов, нога куклы была поставлена на место, и Яна могла продолжать играть.
В этот вечер она решила не оставлять
Яна была названа «хитрой, непослушной, дерзкой и бестолковой девчонкой», нарушающей дисциплину. Кукла была навсегда экспроприирована грозной воспитательницей, а Яна получила наказание – весь следующий день она должна была просидеть в комнате и никуда не выходить.
Обида Яны была глубокой и надолго осталась в сердце. Во-первых, она больше никогда не увидела любимую куклу, а во-вторых, её во всеуслышание называли обидными словами, которые она, по своему глубокому убеждению, не заслужила.
С тех пор она навсегда разлюбила играть в куклы, вместо этого увлеклась чтением книг, получая от этого занятия двоякую пользу: находила чтение интересным делом и не чувствовала на себе никакого давления со стороны окружающих детей, охотников до чтения в приюте было мало.
Но это была не самая унизительная обида, хотя она надолго осталась в её сердце. До прихода в приют нового директора Дарьи Максимовны были такие злые воспитатели, что Яна, как и все другие воспитанники, испытывали перед ними страх. Воспитатели за небольшую провинность могли ударить воспитанника по лицу, запирали его на весь день в кладовке и оставляли без обеда и ужина, зачастую раздевали провинившегося до трусов и не разрешали надевать весь день одежду. В таком виде без вины виноватый должен был ходить по приюту, под насмешливые взгляды сверстников.
Жаловаться в приюте на воспитателей было некому, и дети молча сносили обиды. Яна уяснила для себя одно – лучше не попадаться на глаза воспитателям, а потому свободное время проводила в уединении за чтением. Яна ещё раз перелистала книгу. Никаких зацепок, чтобы узнать, кому она принадлежала раньше. Если бы определить имя и фамилию человека, владельца книги, то тогда можно было бы узнать, каким образом в ней оказалось письмо. Но узнать прежнего хозяина не представлялось возможным. Библиотекарь не записывала фамилии людей, приносящих в приют книги. В книге не было никаких надписей. С чего начинать распутывать таинственный клубок?
– Я обязательно его распутаю, – сказала Яна вслух.
– Чего? – испуганно переспросила Любаша. – Что собираешься распутывать?
Она проснулась после короткого утреннего сна и, услышав восклицание Яны, включилась в разговор.
– Давай, я помогу, мне всё равно нечего делать, – предложила она.
– Прости, я тебя разбудила, помощи мне не надо.
Яна вложила письмо и записку в книгу.
– Мы одни? А где Осипова? – спросила Любаша.
– Не знаю, куда-то ушла. Мне пора идти помогать младенцам, – сказала Яна, положила книгу в тумбочку и вышла из комнаты.