Тайна «Ночного дозора» (Легенда о «Ночном дозоре»)
Шрифт:
— Что Голем торопливо проходит по улицам гетто, и многие видели его издалека. Он высок ростом, безбород, с плоским невыразительным лицом и слегка раскосыми глазами…
Старыгин невольно вспомнил сидящего на ступенях человека из своего сна. Впрочем, у того вовсе не было лица.
— Еще одна странность есть в появлениях Голема. Он идет навстречу человеку, но при этом постепенно уменьшается, как будто уходит вдаль, пока вовсе не исчезает…
— Но это, разумеется, легенда, и могилы хозяина глиняного человека не существует?
— Отчего же! Голем, конечно, легенда,
— Ну.., хотелось бы взглянуть, я бывал в Праге, но никогда не посещал это место…
— Все ясно, — укоризненно сказала Катаржина, — вы решили совместить приятное с полезным. Погулять по весенней Праге и осмотреть достопримечательности. Устроили себе отпуск! Это в то время, когда «Ночной дозор» может быть уже вывезли из России!
— А может быть, его туда и не ввозили, — ответил Старыгин.
Ему не понравился ее тон. Дмитрий Алексеевич очень не любил, когда с ним разговаривают таким сварливым тоном. Еще он не любил женщин, которые помыкают и командуют. Именно поэтому он счастливо дожил до сорока с лишним лет в обществе кота Василия, и никакая женщина не могла затесаться в их теплую компанию. Следует отметить, что таких было не слишком много.
Надо отдать должное пани Катаржине — она тут же опомнилась. И даже пробормотала извинения.
— Я так волнуюсь, — она взяла Старыгина за руку и заглянула в глаза. — Промедление в таких делах смерти подобно!
— Русские в делах обычно руководствуются поговоркой «Поспешишь — людей насмешишь!», уклончиво ответил Старыгин и взглянул на часы.
До встречи с фотографом было еще достаточно времени.
— А далеко до этого кладбища?
— Нет, Йозефов находится в самом центре Старого Города, нам достаточно перейти на правый берег Влтавы, а там — рукой подать… — послушно ответила Катаржина, и Старыгин мысленно порадовался своей маленькой победе.
Они миновали предмостные башни и перешли реку по знаменитому Карлову мосту, как по галерее под открытым небом — между двумя рядами старинных статуй и скульптурных групп.
Катаржина на мгновение задержалась перед статуей святого Франциска Серафинского и прочла надпись на каменном свитке:
«Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих».
Пройдя под огромной Староместской предмостной башней, они оказались в Старом Городе.
— Здесь проходила «коронационная дорога», по которой чешские короли поднимались на Град в день своей коронации, — сообщила Старыгину Катаржина.
Обогнув памятник Карлу IV и пройдя мимо собора Святого Сальватора, они свернули в одну из узких и живописных староместских улочек.
Вокруг теснились сувенирные лавки, маленькие магазинчики, в которых продавались богемский хрусталь, цветное стекло, сувенирные пивные кружки, нарядные куклы, плоские бутылки с карлсбадской настойкой «Беккеровкой», бутылки с абсентом, изделия из гранатов, календари
Туристов постепенно становилось все больше, и они перетекали из лавки в лавку, фотографируясь на фоне средневековых домов.
Катаржина, не задерживаясь, быстро шла по этим улочкам, хорошо знакомым ей с детства, и наконец, после очередного поворота, остановилась и сообщила:
— Вот он, Йозефов. Вот это — Еврейская ратуша, видите, на ней необычные часы — их стрелки движутся в обратном направлении, отмеряя время, оставшееся до конца света. А вот это — так называемая Староновая синагога, она построена еще в тринадцатом веке.
Она показала на скромное здание серого камня с треугольным готическим фасадом. Стены здания начинались на полметра ниже окружающего тротуара, так что к его входу нужно было не подниматься, а спускаться, как бы погружаясь в глубину времен. Старыгин понял, что синагога за семьсот с лишним лет своего существования, можно сказать, вросла в землю. Здесь особенно осознавалась глубокая древность города.
— А вот здесь, — продолжила Катаржина, — на месте Клаусовой синагоги, находилась школа раввина и философа Лева бен Бецалеля, того самого раввина Лева, который, по легенде, создал и оживил Голема.
— Но я хотел увидеть его могилу…
— Это совсем рядом!
Катаржина свернула вправо от здания ратуши.
Они прошли коротким кривым переулком и оказались в странном месте.
Казалось, они перенеслись в совсем другой мир.
Вокруг больше не было многолюдного города, древнего и в то же время современного.
Под сенью старых корявых деревьев, сцепивших в вышине свои сухие ветви, как старческие руки, бесконечными рядами громоздились, наползая друг на друга, надгробные камни. Замшелые, растрескавшиеся от времени, покрытые темными пятнами от тысяч и тысяч дождей, прошедших над ними за бесконечные века, камни стояли и лежали в несколько слоев. Казалось, они что-то пытаются сказать прохожим на древнем клинописном языке надписей.
Простые прямоугольные плиты, на которых с трудом можно было прочесть остатки средневековой эпитафии, и богатые надгробия, украшенные сложной и вычурной резьбой, надгробия, скрепленные широкими свинцовыми скрепами и разваливающиеся от времени, покрытые еле различимыми полустертыми надписями, наползали одно на другое, как тюлени на лежбище. Между серыми камнями с трудом пробивалась свежая весенняя трава, как сама жизнь пробивается среди мрачных камней древнего города.
— Здесь, на этом небольшом кладбище, больше двадцати тысяч надгробий, — негромко проговорила Катаржина, словно боясь потревожить покой мертвецов. — Местами они громоздятся одно над другим в девять слоев.
— А как здесь найти нужную нам могилу?
— Это просто. Могила раввина Лева — одна из самых известных и посещаемых на этом кладбище.
Катаржина пошла по узкой тропке между камнями, на секунду задумалась, свернула и остановилась перед массивной резной плитой, украшенной каменными завитками и увенчанной вырубленным из песчаника экзотическим плодом.