Тайна одной саламандры, или Salamandridae
Шрифт:
– Напоследок в Камбоджу сходим, – предупредил он капитана.
Ева потребовала объяснений. Завтра к ночи заканчивался срок аренды яхты. Но ещё утром предстояло забрать Мунина из больницы, чтобы на следующий день всем вместе перебраться в Камбоджу, а послезавтра быть на торжественном открытии конгресса в Сиануквиле – прибрежном курортном городе неподалёку от границы с Таиландом. С чего вдруг Одинцов уезжает на сутки раньше и без компаньонов?
– Хочу спокойно рыбку половить, – объяснил он. – Сгоняем с Леклерком по-быстрому туда-обратно. А ты выспишься, встретишь Конрада Карловича, расскажешь ему про Клару и всё остальное, пока вещички будете собирать в дорогу.
Ева
…а он решил по горячим следам проверить интересную догадку. К тому же душа просила энергичных действий вместо барахтанья в океане биологической информации.
На снимках Алессандры Моретти в кадр попали кусты выше человеческого роста – стройные, как кипарисы или туи, но с характерными продолговатыми листьями. Среди густой листвы висели длинные узкие гирлянды из множества тёмно-зелёных шариков.
Перец.
Эту пряность выращивают по всему миру, но лишь в Камбодже она возведена в ранг национального достояния. Особый статус перца из провинции Кампoт официально закреплён международными соглашениями так же, как статус шампанского из провинции Шампань или овечьего сыра пекорино сардо с острова Сардиния.
Профессионалы ценят кампотский перец раз в десять дороже аналогов – за неповторимую освежающую остроту и густо насыщенный аромат с нотками эвкалипта и цитруса. Выращивать и продавать его имеют право лишь специально сертифицированные компании. Кампотский перец из соседних провинций Кампонгспы, Кампонгтям и тем более из Сиануквиля – подделка.
Одинцов подумал, что Моретти умышленно выбрала фоном для селфи скучные кусты, а не открыточные морские виды или заросли цветов. Возможно, снимками неухоженных волос и определённых растений женщина хотела намекнуть, что надолго застряла где-то против собственной воли. И перец указывал, где именно её держат.
Провинция Кампот тянется вдоль части морского побережья Камбоджи. Местный перец уникален благодаря Сиамскому заливу, который питает землю солью и микроэлементами. Но сейчас Одинцова меньше всего интересовали тонкости сельского хозяйства или гастрономии.
Его интересовали пираты.
Вся брендовая продукция в мире делится на лицензионную и пиратскую. Это касается музыки, фильмов, книг, одежды, компьютерных программ, игрушек, аппаратуры, продуктов – чего угодно.
Официальное производство кампотского перца может обеспечить разве что сотую часть продаж. Остальной спрос в стране и мире удовлетворяют поставки с пиратских плантаций. Одинцов рассудил так: если бы лабораторию Моретти устроили там, где перец выращивают легально, итальянка выглядела бы ухоженной. Значит, её спрятали у пиратов.
Дефорж сказал, что анализы заставили биологов «Чёрного круга» оторопеть. То есть лаборатория серьёзная, а не стул, стол и микроскоп с компьютером. В таком случае плантация должна быть достаточно большой. Значит, пираты гнездятся не на материковом берегу, где привлекали бы лишнее внимание, а на острове. Но и не слишком далеко от берега – в пределах двенадцатимильной зоны, чтобы не дразнить пограничников.
Для тяжёлых работ камбоджийцы используют нелегальных мигрантов из Вьетнама и платят им гроши, хотя пиратский продукт – на вес золота. Доверчивым туристам или пользователям интернет-магазинов его продают как сертифицированный кампотский перец. Жилища нелегалов, большая плантация и крупнотоннажное производство надёжно скрыты в островных джунглях, а пираты кроме своего добра охраняют Алессандру Моретти с её лабораторией – это удобно…
…и всё же слишком сложно. Зачем нужны такие сложности, Одинцов пока не понимал, поэтому не торопился обсуждать с Дефоржем свои догадки. Согласится ли француз без достаточных оснований отправить на острова разведку? А если согласится – как быстро начнёт операцию? И насколько можно доверять его людям? В себе Одинцов был уверен, а в чужой неизвестной команде сомневался, поэтому решил действовать сам, не теряя ни дня, ни даже часа.
Время поджимало. Клара вот-вот сляжет после инъекции, её мать при смерти… Быстроходная «Принцесса» под рукой. Одинцов рассудил, что состоятельный турист, который совершает экскурсию на яхте по экзотическим островам, вызовет у пиратов меньше подозрений, чем люди Дефоржа.
Ночью Одинцов изучал побережье Камбоджи по спутниковым картам. Большие острова отпали сразу: просторные и обжитые угодья под носом у властей не годятся для пиратов. Забраковать пришлось и острова-малыши. Посёлок с многими сотнями вьетнамцев, а главное – обширную плантацию с необходимой инфраструктурой там не утаишь. Одинцов составил перечень островов среднего размера. До ближайшего, с учётом задержки у пограничников, – часа три ходу на мощных двигателях «Принцессы». Расчёт показывал, что за сутки яхта успеет обойти все подозрительные острова вплоть до границы с Вьетнамом и на следующее утро вернётся в Трат.
Одинцов не собирался искать сами плантации: с моря их не видно. Он был уверен, что у пиратов хорошая охрана. В обывательском понимании хорошая – значит многочисленная, вооружённая до зубов и технически оснащённая. В терминах Одинцова – сброд. Бестолковая толпа, не имеющая понятия об армейской дисциплине, караульной службе и маскировке. Пиратскую базу выдадут чересчур мощные моторные лодки у причалов, болтающиеся по берегу молодцы с автоматами и наблюдательные вышки – верные признаки того, что на острове расположен охраняемый объект, а не рыбацкая деревня. Одинцову предстояло засечь точное место, куда Дефорж без лишних разговоров отправит уже не разведку, а полноценный десант.
«Принцесса» ещё затемно взяла курс в сторону Камбоджи. Одинцов занял пассажирское кресло через проход от капитанского мостика: там любила сидеть Ева, пока Леклерк не обиделся на неё из-за Жюля Верна.
Море перед рассветом притихло, яхта легко рассекала мелкую волну, и капитан с удовольствием выжимал из двигателей всё, на что они были способны.
– Не знал, что в Иностранном легионе есть моряки, – между прочим обронил Одинцов. – Давно уволился?
Леклерк явно был удивлён.
– С чего ты взял?
– Тату, – коротко сказал Одинцов. Капитан скосил глаза на правое плечо: пассажир сидел слева и не мог видеть наколку, вдобавок почти слившуюся с другими. Одинцову пришлось пояснить: – Это не я такой догадливый, это Клара такая глазастая.
– А ей откуда знать про Легион?
– Прадед был легионером. Повезло девчонке. А я легионеров никогда не видел… Не хочешь – не отвечай. Но я охотно послушал бы. Интересно, правда!
Чтобы расположить к себе человека, достаточно поощрить его парой добрых слов. Любому нравится говорить о себе, а слушатель на время рассказа становится лучшим другом. Это было важно для Одинцова: он ведь использовал капитана втёмную, не посвящая в свою затею. Им вдвоём, без оружия, на мирном судне предстояло целый день шнырять под носом у камбоджийских пиратов. Это вполне могло создать проблемы. Леклерк – опытный солдат. Он знает здешние края, знает местные нравы и, чего доброго, догадается, что у Одинцова на уме не только экзотика. Тогда и сработает его нутро легионера, которое заранее аккуратно расшевеливал Одинцов…