Тайна одной саламандры, или Salamandridae
Шрифт:
– Смотри внимательно! Они говорят, что ты их знаешь. Ты подала им сигнал. Они приехали за нами шпионить. Как они узнали, где ты? Кто они? Говори!
Моретти втянула голову в плечи.
– Я уже всё рассказала… Я их не знаю, – всхлипывая, залопотала она. – Я отправила фотографии своей знакомой, Чэнь Юшенг, чтобы она не волновалась… И ещё результаты последних анализов. Спросила, что я не так делаю, раз получается то, чего не может быть… Миссис Чэнь – знаменитый биолог…
– Сука! – сквозь зубы произнёс Лок, соскользнул со стола, шагнул
Лок ударил снова. Моретти стала оседать, но конвоир схватил её за руку выше локтя, тряхнул и заставил держаться на ногах.
– Простите, – подал голос Одинцов, – можно этого не делать? Я не могу смотреть, когда бьют женщину. Мне становится плохо.
Ближайший наёмник пинком вышиб из-под него табурет. Одинцов свалился на пол и получил ещё несколько ударов ногами, а Лок пообещал:
– Сейчас тебе станет хорошо.
По его команде двое наёмников подхватили Леклерка и отволокли к столу. Капитан пытался сопротивляться, но под градом ударов был вынужден встать на колени. Наёмники заломили ему руки за спину и припечатали скулой к столешнице. Держали крепко: униженный Леклерк мог только рычать от бессилия.
Лок вытащил из-за спины малазийский крис – длинный широкий кинжал с хищно изогнутым клинком – и обратился к Одинцову и Моретти:
– Ваш друг слишком большой. Я начну отрезать от него понемногу. Сперва ухо, потом палец… Это больно, он будет кричать. И скажет мне правду. Или вы скажете. Мне всё равно, кто… Нет, сперва палец, потом ухо.
С этими словами Лок взялся отгибать палец на заломленной руке Леклерка. Капитан взвыл.
– Он истечёт кровью, – подал голос Одинцов. – А нас убивать нельзя.
– Почему? – спросил Лок.
– Ты ничего не узнаешь, если ошибёшься и убьёшь настоящего шпиона. Твой босс этого не простит.
– Что ты знаешь про моего босса? – Лок выпустил палец Леклерка и проверил ногтем остроту кинжального лезвия. – Хочешь, чтобы я начал с тебя? О’кей.
По его команде наёмник, державший Моретти, отшвырнул её к стене и вместе со вторым парнем в камуфляже рывком поднял Одинцова с пола.
– Нас нельзя убивать! – снова сказал Одинцов, когда его поволокли к столу, и добавил: – А вас можно.
В тот же миг он внезапно извернулся, выдернул «беретту» из кобуры, притороченной к бедру над коленом одного из наёмников, и прострелил обоим ноги.
Первый раненый покатился по полу, а второму Одинцов не дал упасть и развернул к себе лицом…
…чтобы прикрыться его спиной от криса: Лок успел метнуть кинжал до того, как следующая пуля разнесла ему череп. Остриё с глухим звуком вошло наёмнику под лопатку.
Двое у стола слишком крепко держали Леклерка и успели только схватиться за оружие, когда их постигла судьба Лока: все трое стояли рядом, как мишени в тире.
Последний наёмник, карауливший снаружи, рванул дверь на себя и, поводя стволом пистолета, сунулся в комнату…
…где его уже ждали – Одинцов и пуля в лоб.
Ещё двумя выстрелами Одинцов добил владельца «беретты» и его напарника с кинжалом в спине.
Вся пальба заняла шесть-семь секунд. Грохот выстрелов сменила такая же оглушительная тишина. Моретти привалилась к стене, об которую её шваркнул наёмник. Избитый Леклерк продолжал стоять на коленях у стола с руками за спиной: он лишь поднял голову и застыл в изумлении…
…тогда как Одинцов не останавливался ни на миг. Он выпихнул труп караульного за порог, закрыл дверь, перезарядил «беретту», подобрал с пола второй пистолет и заткнул оба за пояс сзади, снял со стойки у входа пару израильских штурмовых винтовок «Тавор», оставленных наёмниками; проверил магазины и повернулся к Леклерку.
– Идти можешь?
Капитан с кряхтением поднялся.
– Могу.
– А бежать? – Одинцов сунул папку с документами за пазуху и уже открывал окно, выходившее на противоположную от входа сторону дома. – Шевелись! Бери девушку и давай за мной.
Леклерк с обмякшей Моретти на плече бежал довольно резво. Впрочем, это был даже не бег, а рывок от силы метров на тридцать – до пустого вертолёта, стоявшего на лужайке возле дома.
Охранники у бараков помешать не смогли. Высунувшись из окна, Одинцов для начала разрядил в их сторону подствольный гранатомёт, а после спрыгнул на землю и короткими очередями выкосил самых бестолковых. Остальные залегли. Когда магазин опустел, винтовка полетела в траву. Одинцов продолжал двигаться скользящим шагом: он вертел головой и стрелял с двух рук из пистолетов, прикрывая Леклерка с итальянкой…
…пока следом за ними не ввалился в кабину. Леклерк кивком указал на приборную панель:
– Умеешь?
– Пробовал когда-то, – сказал Одинцов, устраиваясь в кресле пилота. Водить вертушку его учили в далёком спецназовском прошлом, но учили на совесть. А кроме того, бывший сослуживец последние годы работал начальником службы безопасности в компании, которая держала прогулочные вертолёты на площадках под Москвой и Петербургом, так что навык удавалось освежать время от времени.
По бронированному стеклу кабины защёлкали пули осмелевших охранников. Одинцов сунул вторую винтовку в руки Леклерку:
– Спишь, солдат?
Леклерк оживился и показал, что стрелять умеет. Охранники снова залегли, а вертолёт неуклюже подпрыгнул до уровня контрольного висения метра в два: всё же есть разница между боевой машиной и лёгкими «робинсонами» для прогулок богатой публики.
– Разберёмся, – процедил Одинцов любимое словечко, давая длинную пулемётную очередь по залёгшим охранникам – как тот пилот, который остановил яхту. Машина пронеслась над бараками и, едва не цепляя верхушки пальм, ушла вбок и вверх.