Тайна одной саламандры, или Salamandridae
Шрифт:
– Хорошо быть зелёным слизняком, – пробормотал Одинцов, когда узнал, что молодой элизии достаточно две недели есть водоросли, чтобы дальше чуть ли не всю многолетнюю жизнь обходиться вообще без еды, просто нежась на солнце. – Вот это, я понимаю, универсальный солдат!
Ева неодобрительно глянула на него и открыла досье с фотографиями худощавой китаянки. Судя по гладкому кукольному лицу, ей было от силы лет сорок, но в сопроводительной записке говорилось другое.
ЧЭНЬ ЮШЕНГ, 66 лет.
Доктор медицины, профессор
Таким образом, согласно Чэнь Юшенг, человек шаг за шагом продлит своё существование на 50-100 лет, в течение которых будет разработана совершенная терапия, позволяющая омолодиться до состояния 30-40-летнего и пребывать в нём неограниченно долгое время.
– Ещё одна оптимистка, – сказал Одинцов, припомнив Абрахама Бутсму. – Хотя логика во всём этом есть…
В досье было сказано, что Чэнь Юшенг практикует китайскую терапию чжэнь-цзю – иглоукалывание или прижигание особых точек на теле – и увлечена диетическим питанием: китаянка оказалась поклонницей Николы Теслы.
Пришлось Одинцову искать в интернете справки о гениальном физике, который собирался прожить до ста сорока лет и разработал для этого собственную стратегию. Тесла ежедневно проходил больше пятнадцати километров и много плавал. Ел всего дважды – калорийный завтрак в семь утра и белковый ужин в семь вечера. Питался овощными супами, молоком и кашами, не употреблял мяса и фасоли, щавеля и чечевицы, которые закисляют желудок. А кроме того, физик отказался от сексуальной жизни.
Одинцов был согласен с Теслой насчёт ходьбы и плавания; не возражал против каши – хотя лучше всё-таки с мясом, но последний пункт ему категорически не понравился.
– Зачем тогда вообще жить? Просто чтобы жить?! На кой нужна такая жизнь?
– У Теслы была миссия, – строго сказала Ева. – Он до самой смерти оставался величайшим изобретателем всех времён.
– Что, и сто сорок лет прожил?
– Нет. Но когда в восемьдесят один его сбила машина, он лечил сломанные рёбра сам, без врачей. И ещё позже самостоятельно вылечился от пневмонии. – Ева вздохнула. – А умер в восемьдесят шесть. От чего – неизвестно. Вроде бы тромб оторвался. И на вид ему давали не больше сорока пяти.
– В Одессе говорят: как покойник питается, так он и выглядит, – глубокомысленно заметил Одинцов.
Он ещё некоторое время читал о том, как Чэнь Юшенг исследовала способы усиления иммунитета, разыскивала описания диет в древних китайских манускриптах, обобщала опыт европейских последователей Теслы и адаптировала его к современным условиям – с учётом существующих продуктов, ритма жизни и прочих нюансов…
– Знаешь такую балерину – Майю Плисецкую? – спросил Одинцов у Евы. – Я в балете ничего не понимаю, но тётка великая однозначно. Танцевала лет до восьмидесяти,
– Кстати, я проголодалась, – сказала Ева.
Терраса прибрежного ресторана была удобна ещё и тем, что компаньоны могли не отвлекаться от работы ради еды. Ева заказала себе пхукетского лобстера на банановых листьях с гарниром из свежих фруктов. Близился вечер, и Одинцов тоже решил перекусить, но его отвлёк звонок Дефоржа, который резко ускорил ход событий.
Глава XI
– Чэнь Юшенг получила несколько странных мейлов, – сказал по телефону француз. – Очень странных.
Одинцов не сомневался, что люди Дефоржа присматривают за фигурантами списка учёных. Значит, и в почту залезли… «Молодцы», – подумал он, а вслух спросил:
– В чём странность?
– Ей прислали результаты анализов, которые в принципе невозможно получить. Хотя кое в чём они напоминают анализы родителей Клары. Особенно матери.
– Кто прислал?
– Алессандра Моретти. Раньше работала с Чэнь. Можно сказать, её ученица. Посмотри почту. Там есть несколько селфи.
Моретти оказалась остроносой загорелой блондинкой спортивного вида и напомнила Одинцову итальянскую певицу Рафаэллу Карра в молодости: когда он был курсантом, советское телевидение изредка показывало её клипы.
– Симпатичная, – оценил Одинцов и, не обращая внимания на сердитое сопение Евы, спросил Дефоржа: – Предлагаешь познакомиться на конгрессе?
– Она в нём не участвует, – ответил француз.
– А почта откуда пришла?
– Спутниковый телефон. Регион здешний. Таиланд, Камбоджа, Вьетнам… Точнее пока не скажу. Выясняем. До связи!
К удовольствию Одинцова раздражённая Ева тут же высказалась насчёт Моретти.
– Ничего симпатичного. Крашеная блондинка. Красилась давно. Корни отросли неприлично, видишь? Концы посеклись – не волосы, а пакля… Ужас! И она ещё это другим отправляет. Фу. Разве так трудно следить за собой?!
– Кстати, может быть, и трудно, – задумчиво сказал Одинцов. – Если я правильно понимаю, для волос краска специальная нужна, какие-никакие условия, парикмахер. А если их нет… Или ей просто не до того. Спасибо за идею!
Одинцов принялся разглядывать снимки с увеличением. За работой он тихо напевал под нос припев из главного хита Рафаэллы: «A-ha, a-ha, do never start it if you can’t stop» – «Не начинай, если не сможешь остановиться». Мелодичное мычание заменяло слова куплета.
Трудно сказать, что раздражало Еву больше: бесконечная глупая песенка или интерес её мужчины к другой женщине. Тем временем Одинцов полез в браузер, и на дисплее макбука замелькали фотографии растений вперемежку со страницами справочников. Ева подсматривала, но не успевала читать по-русски. Ход мыслей компаньона оставался для неё тайной.
Когда Одинцов нашёл то, что искал, он с довольным видом закрыл макбук, позвонил Леклерку и распорядился, чтобы завтра до рассвета яхта прибыла в Трат.