Тайна озера Кучум
Шрифт:
ветила Уля. — Ты сегодня рано вернёшься?
— Не знаю. Как начальство... Скорее бы уж следствие за
кончилось. Знаю, что за мной вины нет, а всё равно чувствую
не в своей упряжке, — подавленно проговорил Сергей и начал
одеваться.
Завтракали в половине восьмого. После этого стали рас
ходиться по своим делам. Сергей, улыбнувшись Уле, выбежал
на крыльцо, вскочил в пролётку. Кучер щёлкнул вожжами,
экипаж скрылся за воротами. Пелагия и Нюрка (та самая, к ко
торой Загбой случайно залез в кровать) стали убирать со стола
грязную посуду. Лиза, Варвара и Мария, жёны братьев, пошли
в комнаты. Филя, Иван — во двор, к конюшне. Егор, поскрипы
вая деревянной ногой, вышел на крыльцо, закурил самокрутку.
Уля хотела идти наверх, к себе в комнату, но, услышав на улице
движение, остановилась на лестнице. Думала, что вернулся
Сергей, что-то забыл.
Вышла к Егору на крыльцо: у ворот стоит пролётка. Нет, не
Сергей, а один из извозчиков, что работает у Вороховых. Моло
дой, лихой парень, Фёдором зовут. Работает исправно, выезжает
в город раньше всех. И сегодня уехал ни свет ни заря. Егор хотел
узнать, случилось ли что? А из коляски на землю спускается
представительная дама. Хоть и одета в дорожный костюм, но
сразу видно, что не из крестьян. В степенных движениях угады
вается воспитание. Шагнула к воротам, приветливо улыбнулась.
Господи! Да это же Набокова Елизавета Ивановна! Егор даже
428
ТАЙНА 0 3 6 Р А К у м у М
закашлялся от дыма, тут же выбросил самокрутку в сторону,
одёрнул косоворотку. Шутка ли, такая женщина пожаловала!
После разоблачения Суркова Елизавета Ивановна прожила
в доме Вороховых пять дней, а потом, в процессе дела, после того,
как подследственного Суркова этапировали в Красноярск, — во
избежание непредвиденных действий со стороны знакомых чи
нов местной власти, — поехала за ним контролировать процесс.
Прошёл месяц. Что происходило там, в городе, никто ничего не
знал. Слишком запутанным оказалось дело. Однако купчиха,
прежде чем уехать на запад, к себе домой в Ярославль, обещала
вернуться и навестить невольных участников событий по делу
Суркова. Может быть, потому, что слишком горяча и светла па
мять сестры о брате. А судьбы людей, связанных с этим делом,
были исковерканы.
— Бог мой! Какие люди! — широко раскинув в приветствии
руки, закопытил по крыльцу деревянной ногой Егор. — Милости
просим! Эй, бабы! Кто к нам пожаловал! (А сам отметил: ранний
гость до обеда.)
Елизавета Ивановна радушно подала руку Егору, обратив
шись к Уле, обняла её как родную, нежно, долго. Так, что у обеих
на глазах выступили слёзы. Потом поочередно обменялась при
ветствиями с остальными женщинами.
— В дом! В дом!! — открывая настежь двери, суетится Егор. —
Как раз к завтраку.
— Что вы, — выдерживая паузу, улыбаясь ответила купчиха. —
Я только что с парохода, ночевала в каюте и уже приняла две
чашки кофею.
Но от приглашения не отказалась, прошла в гостиную впереди
хозяев и присела за столом в головном месте. Пока женщины
гремели посудой, завели незначительный разговор. По правую
руку от Елизаветы Ивановны села Уля, напротив, помогая рукой
деревянной ноге, Егор. Через несколько минут пришли Иван,
Филя, Максим и так же подсели по краям длинного столового
стола.
Первое время обменивались общими фразами: о пути по
Енисею, удобно или нет купчиха доплыла, за какое время, о по
годе и о других мелочах, что необходимы для начала общения.
429
ВЛАДИМИР топилин
А каждая из сторон конечно же ждала главного разговора о на
болевшем, что мучило и терзало людей всё это время до и после
разоблачения Суркова. Егор закурил, но уже не самокрутку, а,
как это бывает при встрече с гостями, дорогую папироску. Ели
завета Ивановна тоже, хлебнув из фарфоровой чашки чёрный
кофе, достала из дамской сумочки позолоченный портсигар
и, вставив в мундштук из слоновой кости дамскую папироску,
пустила дым.
— Что там? — не выдержав, наконец-то спросил Егор.
— Вы о чём? — вскинув брови, выдохнула купчиха и тут же,
улыбнувшись, качнула головой. — Ах, да. Вы о Суркове... Что
же? Новости есть. И, можно сказать, неплохие. Следствие за
кончилось. К чему тянуть время? И так всё понятно. Свидетели,
допросы... ах, как всё это тягостно и утомительно, поверьте. Дело
вёл главный прокурор города Красноярска. Дело не рядовое,
а из рук вон выходящее, сами понимаете. И сколько внимания,
удивления, негодования! Поверьте, всё непросто.
Как бы обдумывая мысли, что сказать дальше, Елизавета
Ивановна замолчала, пару раз затянулась, выдохнула дым
и продолжила:
— Скоро суд. Я думаю, осенью... Суркову обещают каторгу, но
это уже неважно. Все доказательства налицо. Главные свидетели