Тайна озера Кучум
Шрифт:
всё напряжение. Вместе с ней всё громче засмеялись братья,
женщины, Пелагия и, наконец-то, сама Уля.
Смеялись долго, чувственно, до слёз. Так бывает только тогда,
когда люди понимают друг друга, верят в существование чести
и достоинства, доверяют и готовы поделится с окружающими
последним глотком воды.
— Ну хорошо, — наконец-то собираясь с силами, вытирая
платочком слёзы, заговорила Елизавета Ивановна. — Так уж
и быть. Будь по-твоему. Отдаю вам прииски, обоим пополам.
Тебе, Ульянка, Дмитриевский. А вам, Егор Исаич, — Гремучий.
Теперь правильно? Справедливо?!
439
ВЛАДИМИР топилин
— Наверное... — неуверенно поглядывая на Егора, прогово
рила Уля.
— Вот и славно! С вашего согласия, все документы будут
подготовлены, как говорила ранее, после суда, — проговорила
Елизавета Ивановна и, с улыбкой посмотрев на окружающих,
попросила: — Кто-нибудь нальет мне чай?..
Плохо понимая, что произошло, Егор затопотил деревян
ной «ногой» на крыльцо, якобы покурить на свежем воздухе.
Максим — за ним. Заворачивая табак в бумагу, Егор блеснул
счастливыми глазами:
— Наконец-то свершилось! Думал, что никогда такого не
будет.
— Да уж, справедливая Елизавета Ивановна. Дай ей Бог здо
ровья! — перекрестился Максим.
— И то правда!
— Только вот, я что-то не понял, что за затея с пачпортами, —
выдыхая дым, пожал плечами Максим. — Можно было и на
фамилию Сергея записать прииск-то.
— А ты что, так ничего не понял?
— Что?!
— Так ведь у Елизаветы Ивановны нет детей, — зашептал
Егор. — Ульянка-то... будет теперь наследницей.
У Максима выпала изо рта папироска.
ЗОВ СЕДЫХ БЕЛОГОРИЙ
Не спится Уле. В мягкой кровати душно, жарко. Пуховая
перина стянула бока каменной россыпью. Нежная подушка
выпирает болотной кочкой. Ласковое, тёплое одеяло давит
гнилой колодиной. Лежит девушка, крутится раненой белкой:
и так плохо, и так зыбко. Не потому, что сегодня рядом нет Сер
гея — уехал по делам в Красноярск, а заодно и за билетами на
поезд, — а оттого, что мысли её чернит тоска.
За окном комнаты — тихая, звёздная ночь. От стекла тянет
лёгкой прохладой сентября. Воздух помещения наполнен арома
том покрасневших листьев черёмухи, соком налившейся сливы,
4 4 0
ТАЙНА 036РА к у ч у м
вишни, крепких сибирских яблок. Осень в город приходит не
спешными, тихими шагами, гораздо позже, чем в горах.
Тайга! Как сейчас там? Об этом Уля не забывает ни на
минуту. Она здесь, а все мысли там. Закроет глаза и видит би
рюзовую гладь родного озера, чистую синь высоких гольцов,
успокаивающий, тёмно-зелёный цвет хвойных деревьев. Запах
смолистых кедров будоражит сознание. На рассвете яркие, уже
не тёплые лучи солнца серебрят на пожухлых травах иней.
А как пахнет в горах мокрый ягель... Ах, да что там говорить!
Нет, не может Уля томиться как птичка в клетке. Город — это
не её гнездышко.
Она вскочила с кровати, бесшумными, рысьими шагами подо
шла к окну, открыла форточку. Вдохнула полной грудью свежий
воздух. Так лучше. Мысли успокоились, прояснились. Немного
постояла, прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы. Не
смотря на позднюю ночь, на широком подворье движение. На
конюшне разговаривают люди, стучат копыта, шумно фыркают
лошади. Высказывая нетерпение, скулят собаки. Нет, не может
Уля слышать эти звуки — как ножом по сердцу! Бросилась к по
стели, упала в подушки, тихо заплакала.
Как томительно тянется время. Каждая секунда кажется
минутой, минута — часом. Быстрее бы всё прошло, кончилось,
чтобы не слышать храпа завьюченных коней, не видеть ружья
за спинами людей, не чувствовать запах одежды, насквозь про
питанный ароматами тайги и воли. Да, они уедут очень скоро.
Так, как, может, это было всегда, задолго до рассвета, чтобы не
видели лишние глаза. Егор, Филя, Максим, Иван. Туда, на при
иск, к бирюзовым озёрам. В подбелочную тайгу, на её настоящую
родину. А она останется...
Но нет терпения! Нет сил выдержать это испытание! Не
в состоянии больше себя удержать, Уля вскочила и с невольной
дрожью в теле стала одеваться.
И вот она уже в гостиной. Здесь за столом собрались все, кто
должен ехать, и те, кто провожает. Егор, Филя, Максим, Иван,
приказчики, рабочие, женщины всего дома. Перед выходом
в дорогу завтракают, если это можно назвать таковым в три
часа ночи.
441
ВЛАДИМИР ТОПИЛИН
При появлении девушки, кажется, никто не удивился. Только
Пелагия всплеснула руками, заплакала:
— Я так и думала!..
— Долго собираешься, заждались уж! — усмехнулся Егор.