Тайна племени Бату
Шрифт:
Когда трое подошли к зданию, наступила ночь. В этих широтах темнота опускалась быстро и поэтому, казалось, внезапно. Двор и само здание ярко освещались электроэнергией от какого-то местного источника.
Выбрав наиболее затемнённый участок двора, трое просочились сквозь каменный забор, перебежали незамеченными двор. Правда, Джону, слегка залежавшемуся у забора, пришлось спрятаться в ствол дерева, когда один из полицейских, зевая, повернулся и неспешно двинулся в его сторону. Хорошо, что он оказался тоньше ствола, иначе бы у дерева появились дополнительные наросты. Но он разместился в стволе, как ручка в пенале. А когда полицейский проходил мимо, заложив руки с сигарой за спину, не удержавшись, чисто из
– Курить во время дежурства вредно.
Полицейский удивленно оглянулся и, не увидев никого, решил, что ему померещилось после вчерашнего крепкого виски, которым они частенько баловались в свободные от дежурства часы, чтобы как-то скрасить свое отшельничество.
Помещение, куда попали трое налётчиков, оказалось кухней. В просторной светлой комнате в белых одеяниях и колпаках орудовали трое женщин. Посредине стояла железная печь с металлическим колпаком – вытяжкой. По всей кухне разносились сногсшибательные ароматы, пройти мимо которых было просто невозможно, тем более что с начала путешествия со Стэлпсоном, они питались только сухим пайком.
Боб, под недоумёнными взглядами кухарок, не понявших, откуда на кухне взялись трое неизвестных, подскочил к одной из кастрюль, открыл крышку, заглянул внутрь и с наслаждением втянул пары.
– Вы кто такие? Кто вас сюда пустил? – придя в себя, потребовала одна из пожилых дам. – Немедленно убирайтесь.
– Закрой пасть и подавай всё, что в кастрюлях, на стол, – приказал Боб.
– Это ужин мистера Ротшильда. Без его приказа не имею права угощать неизвестно кого.
– Сегодня мистер Ротшильд останется без ужина, – захохотал гость, схватил кастрюлю и, не заботясь о сервировке, поставил её прямо на стол: – Налетай, братва!
Незваные гости, кто ножам, кто вилкой, кто прямо поварешкой принялись выуживать из кастрюли аппетитные куски мяса и уничтожать их с невероятной быстротой.
– Я буду жаловаться. Я вызову полицию. Нахалы! – устрашала одна из поварих, нервно постукивая поварёшкой по своей ладони.
Мужчины не обращали на нее никакого внимания. Кастрюля опустела в считанные минуты. Боб схватил еще какую-то кастрюлю и, заглянув в нее, оповестил:
– Теперь можно и гарнирчиком закусить.
Однако напрасно Боб надеялся, что оставил мистера Ротшильда без ужина, оказывается, они съели мясо и гарнир, предназначаемые для самих поваров. Как и во всех приличных кухнях частного порядка, прислуга здесь поедала наиболее тяжёлую пищу типа мяса, жиров, острых приправ, а мистер Ротшильд по старости давно питался диетическими блюдами типа тыквенной или овсяной каши.
– Нахалы, вы за все поплатитесь! – пригрозила старшая повариха, разъяренная тем, что именно ее оставили без ужина. Она выскочила из кухни, чтобы привести угрозу в исполнение.
Две остальные старались держаться от названных гостей подальше, не зная, что от них ожидать.
Опустошив с таким же проворством и вторую кастрюлю, молодчики поблагодарили за доставленное им удовольствие и растворились к изумлению поварих в стене. Это так шокировало последних, что аппетит у них пропал на трое суток.
После кухни грабители разбрелись по дому в разных направлениях. Слуг в доме оказалось мало. Основная охрана была сосредоточена перед входом, внутри же здания хозяева чувствовали себя совершенно спокойно, поэтому нежеланным гостям никто не препятствовал путешествовать из одной комнаты в другую, осматривать содержимое и брать то, что понравилось.
Боб орудовал в гостиной, где на стенах висели шесть картин-подлинников, произведений великих итальянских мастеров конца семнадцатого века. В искусстве он не разбирался, но хорошо был знаком с ассортиментом товаров, постоянно находящихся в цене на чёрном рынке. Каждая картина сулила несколько тысяч долларов,
Том, пройдя сквозь книжные полки с внушительными томами сочинений, очутился в рабочем кабинете. Очевидно, владельцу особняка приходилось здесь не только отдыхать, но и работать.
Попав в кабинет, Том окинул меблировку пристальным взглядом, примериваясь, с чего начать и чем закончить. Начать решил с книг: на выбор вытащил несколько и основательно потряс за корешки в надежде, что из них, как из рога изобилия, посыпятся доллары. Но книги только прошелестели страницами, ничего оттуда не выпало и ничего не порадовало. Тогда он перешел к громоздкому письменному столу, но не стал пробовать – открыты ящики или не открыты, а, пользуясь способностью проникать сквозь любую материю, запустил руку внутрь, и она, естественно, прошла сквозь дерево беспрепятственно. Правда, проходить-то рука проходила свободно, но что там, за досками, он не видел. Попробовал пошарить, нашёл на ощупь несколько заинтересовавших его предметов, но когда вытащил их из ящика на свет, то оказалось, что они не представляют никакой ценности, и он вернул их на прежнее место. Пошарил еще рукой, показалось неудобно. Но отрицательный результат учит, продвигает мысль вперёд. Тогда он наклонился и сунул голову сквозь дерево внутрь стола. Стало видно, что находится внутри ящика, сразу же нашлась солидная пачка денег. Затем его лицо опустилось в ящик пониже и обозрело, что там.
Пока он знакомился с содержанием второго ящика, в кабинет вошел служитель, старичок лет семидесяти, заинтересовавшийся, почему в кабинете горит свет и не пора ли его погасить. То, что он увидел, поразило его до глубины души: на столе мистера Ротшильда лежало обезглавленное туловище и шевелилось. Со страху старик решил, что оно дергается в предсмертных судорогах. Зрелище до такой степени поразило его, что он потерял сознание и грохнулся на пол.
Когда Том, избавив стол от ценного содержимого, выпрямился, то обнаружил у двери на полу почтенного старца без сознания. Не долго думая, он подхватил его под мышки и выволок в коридор, чтобы продолжать работу без свидетелей. Проверив кабинет, он перешел в соседнюю комнату.
В коридоре на прохладном полу служитель очнулся, огляделся и недоуменно прошамкал:
– Что это мне примерещилось? Заснул я, что ли? Вот старость не радость – на ходу засыпать стал, и сразу же какая-то дребедень начинает сниться. Мистер бы не узнал и не уволил.
Служитель, кряхтя, поднялся и на всякий случай заглянул в кабинет – там царили чистота и порядок, никаких кошмарных картин.
– Да, примерещилось во сне, – старик задумчиво почесал затылок и зашаркал дальше.
В соседней комнате тоже горел свет. Служитель заглянул и туда и снова упал без сознания: в комнате, прислонившись к шкафу с одеждой, стояло уже не всё туловище, а половина. Одна нога его приподнялась, помахала в воздухе и снова опустилась. Конечно, если бы старик не поспешил так быстро потерять сознание, в следующий момент он бы увидел, как из шкафа вылезла и вторая половина туловища с головой и руками. Но, к сожалению, от глаз спешащего скрыты многие истины.
В свою очередь Боб, выйдя из шкафа и повернувшись, опять обнаружил валяющегося у порога старика и точно такого же, как первый. Это в свою очередь тоже озадачило его, не меньше, чем он – старика:
– Что такое – в каждой комнате по валяющемуся старику? И все – на одно лицо! – и Том вновь оттащил его в коридор, ворча: – Если и в следующих комнатах будут ещё старые хрычи, в коридоре их скоро наберётся целая куча.
Когда служитель очнулся вторично, то пришел к новому выводу о своем состоянии: