Тайна, покрытая мраком
Шрифт:
— Ты чего звонишь? — напустился на меня Андрюха. — Забудь мой номер телефона, когда будет можно, я сам позвоню.
— Бабушка хочет видеть вас немедленно, — сурово ответила я.
— Труп она мой увидит, старая перечница. Говорю, за домом следят. Все, отстань.
Он дал отбой, а я припарковалась возле его подъезда. Дверь в подъезд была приоткрыта, что я сочла безусловным везением. «Есть еще на свете беспечные люди, которые счастливо обходятся без домофонов», — подумала я и вошла в подъезд.
Поднимаясь по лестнице, я прикидывала, что скажу Андрюхе, чтобы сразу отбить у него охоту юлить и прикидываться и заставить бежать к
Открывать не спешили, но я была почти уверена: меня разглядывают в дверной глазок. И на всякий случай раздвинула рот до ушей. Один мой возлюбленный не в лучший момент нашего совместного существования заявил, что моя улыбка его бесит, надеюсь, Андрюхе она понравится. Дверь приоткрылась и показалась весьма помятая физиономия внука Теодоровны. С момента нашей последней встречи он кое-что приобрел: фингал под правым глазом и ссадину над левым.
— Бурная ночь? — заботливо спросила я.
— Ты как здесь?.. — не очень уверенно поинтересовался он, а я толкнула дверь со всей возможной силой, которой в тот момент у меня оказалось немало. Андрюха этого не ожидал и отлетел в сторону, а я вошла в прихожую и прикрыла дверь, дабы не привлекать внимания соседей, если таковые вдруг появятся. — Ну и чего? — спросил внучок, довольно быстро приходя в себя.
— Поехали к бабке, — ответила я. — И без фокусов. Помирает старушенция и желает тебя видеть.
— А я не желаю. Давай вали отсюда.
Он вроде бы вознамерился вытолкать меня взашей, но я, напустив в глаза суровости, произнесла:
— Тогда я приду не одна.
— Черт, — буркнул он и нервно пригладил волосы.
Несмотря на некоторую потрепанность, синяк и ссадину, выглядел он вполне симпатично. В том смысле, что такой тип парней мне нравится. Выше среднего роста, с хорошей фигурой. Чувствуется, что за собой следит и модой интересуется. Джинсы фирменные, футболка тоже. А синяки пройдут. С таким парнем по улице идти не стыдно. Да, давненько я с парнями по улицам не болталась.
— Ладно, проходи, — предложил он ворчливо. — Как там бабка?
— Переживает, — сказала я, вслед за ним направляясь в единственную комнату и с интересом оглядываясь.
Комната оказалась просторной, мебели немного, но все выглядит стильно: диван большой и мягкий, журнальный столик на кованых ножках, стеллаж, заставленный симпатичными безделушками, а еще портреты на стенах. Я насчитала восемь штук. На всех был Андрюха: то с голым торсом, то в костюме. Анфас и в профиль. На одной даже в рыцарском шлеме. Красавчик… Самолюбование у них с бабкой, должно быть, в крови. Парни, которые балдеют от своей внешности, всегда вызывали у меня настороженность, ясное дело, у такого он сам всегда на первом месте, с другой стороны, если б я на фотках получалась так же круто, тоже бы своими портретами всю квартиру увешала. К сожалению, я не фотогенична, то есть живьем я себе нравлюсь куда больше, чем на фотографиях.
Я устроилась на диване, Андрюха сел на другой его стороне, как-то странно на меня поглядывая.
— Я… это… обязательно к ней загляну. Как только синяки пройдут, — сказал внучок. — Не стоит ее расстраивать, показываясь в таком виде. А ты как меня нашла?
— Следила за тобой, — ответила я. — Видела, как ты в ресторане развлекался. И не стыдно тебе, бабка при смерти…
Глаза Андрюхи внезапно полезли на лоб, не мои же слова произвели такое впечатление? Тут я поняла, что смотрит он куда-то поверх моего плеча, а к вытаращенным глазам прибавился приоткрытый рот. Парень вроде силился что-то сказать, но не мог. Я повернулась с намерением узнать, что его так разбирает, и мой рот тоже непроизвольно приоткрылся. За моей спиной стоял вчерашний брюнет и выглядел так, что сразу становилось ясно: лучше бы нам не встречаться. Ухмылка на редкость подлая, а взгляд не сулил ничего хорошего. Я повернулась к Андрею и спросила:
— Это кто?
— Он не с тобой? — в свою очередь, спросил тот.
Брюнет пристроился на широком подлокотнике дивана и сказал:
— Я сам по себе. Ну что, голуби? О чем беседу ведете, что мутите?
— Он вчера в парке был, — сказала я Андрею, но продолжала таращиться на брюнета.
Несмотря на подозрения, что жизнь мою встреча с ним не украсит, я подумала, что он точная копия мужчины моей мечты: скор на расправу и одним своим видом повергает в трепет врагов. В мечтах он был ласков и нежен и любил меня больше собственной жизни. Короче, суров со всеми, но нежен со мной. Как одно может сочетаться с другим — не спрашивайте, не знаю. На то и мечты. Очень захотелось влюбиться, но этому здорово препятствовало одно обстоятельство: как-то угадывалось, что ответного чувства тут не дождешься.
— В парке? — переспросил Андрей, я кивнула, а брюнет усмехнулся:
— Был, был. Кто тебя так отдубасил?
Андрей машинально коснулся рукой подбитого глаза.
— Нарвался на придурков, — туманно ответил он, продолжая смотреть на брюнета с нерешительностью, толком не зная, что теперь делать. Я, кстати, тоже не знала, но уже жалела, что сюда заявилась. Друзья у Андрюхи как есть разбойники, не зря бабка говорила: связался с дурной компанией.
— Значит, вчера вы встречались в парке, — продолжил брюнет. — А конспирацию-то развели, — покачал он головой с усмешкой. — Кого боялись?
Я перевела взгляд на Андрея, отвечать на этот вопрос надлежало ему.
— Никого я не боялся, — пожал он плечами не слишком уверенно.
— А ты что скажешь? — задал мне вопрос брюнет.
— Ничего.
— Правда? Тебе какой глаз меньше жалко, левый или правый?
— Женщин бить не хорошо, — поспешно сказала я.
— Не хорошо, но иногда полезно. Сегодня как раз такой случай.
— Да ты кто такой? — вдруг рявкнул Андрей, наверное, вспомнив, что он мужчина. Очень вовремя.
Внучок шагнул навстречу брюнету, сжав кулаки. Тот стремительно поднялся и выбросил вперед руку, угодив здоровенным кулачищем внучку в нос, я зажмурилась, представив на мгновение, каково это. Внучок взвыл, а когда я вновь открыла глаза, он стоял, согнувшись, брюнет завернул ему руку за спину. Андрей отчаянно закричал:
— Отпусти, идиот, руку сломаешь…
В общем, все, как в моих любимых фильмах, с одной лишь разницей: я оказалась среди тех, кого обычно колотят.
Андрюху он отпустил и сел на диван рядом со мной. Внучок зажимал нос ладонью, запрокинув голову, я бросилась в кухню и вернулась с полотенцем. По дороге мелькнула мысль рвануть к входной двери, но шансы показались так себе, да и Андрея бросать одного жалко, все-таки бабкин внук. Он с благодарностью мне кивнул, а брюнет, поглядывая на его манипуляции с полотенцем, заметил беззлобно: