Тайна предтеч

Демин Игорь

Первое время Винник пытался урезонить ее, но вскоре и на это у него не осталось сил.

— А что это за руины? — уточнил Босой, до сих пор с этой стороны от Бочонков не бывавший.

— Кажется, здесь ночуют охотники, когда уходят в дальние леса, — Винник прищурился, — Есть там рядом остатки забора? А на крыше небольшой шпиль? Значит, то самое место. Можно заходить без опаски. Вы идите, а я здесь посижу. Передохну и приду, если пустите.

Он опустился на землю, и лег, где стоял, не пытаясь даже подложить под голову руку. Пришлось взваливать его на плечо и тащить. Не было похоже, по крайней мере со

стороны, что он сможет подняться хотя бы к вечеру. Нести старика со всеми его пожитками было легко, и все же Босого порадовало, что Зоя не осталась в стороне, забрала посох и небольшой мешок, который Винник носил на ремне за плечом.

Охотники не зря выбрали строение для ночлега. Неподалеку шелестел ручей. С трех сторон здание окружал густой кустарник, а не дальше, чем в трестах шагах, зеленел дубовый бор, где можно было набрать дров.

Внутри царила пробирающая до дрожи прохлада, запах плесени и влаги, но бетонный пол был чистым и сухим, а в углу навалена куча подсохших веток кустарника, на лежанки. Стоит зажечь огонь, и пустые негостеприимные стены превратятся в уютное пристанище уставших путников.

— Зоя, сходи за водой. Надо поесть, — Босой достал из рюкзака походный котелок. Если позволить спутникам лечь прямо сейчас, они провалятся в сон и проспят до ночи, а то и до утра, вот только полного отдыха сон на пустой желудок не принесет.

Девчонка открыла было рот, пожаловаться на несправедливую судьбу и злого дядьку-ловчего, но быстро взяла себя в руки.

— Пусть отдыхает девочка, — попытался встать на ноги старик, — Я схожу.

Но Зоя уже вышла наружу, да и сам старик так и не сумел подняться с земли.

За дровами идти не пришлось. Охотники и вправду устроили в здании постоянный лагерь, с костровищем и запасом попиленных бревнышек. Ловчий позаимствовал чурбачок, расколол его на пять лучей, сколол узкие части и собрал снова, обвязав стальной проволокой, моток которой всегда носил в рюкзаке специально для этого.

Разожжённый в образовавшемся в центре чурбака отверстии огонь отлично нагревал котелок и мог гореть намного дольше, чем если расколотое бревнышко бросить в обычный открытый костер. Настоящая кухонная плита, только деревянная, постепенно сжигающая сама себя.

* * *

— Так зачем ты меня искал?

Пока в котелке грелась вода на похлебку, Босой разложил перед собой на полу все трофеи, что собрал на свалке. Хвосты без сожаления выбросил за окно. В поклаже они занимали слишком много места, а торговать в ближайших селениях было бы слишком опасной идеей. Тащить же их за тридевять земель без уверенности, что найдется покупатель, смысла не было. Не оставил даже хвост королевы-крысы. Бог дал — бог взял.

От котелка шел запах вареного пшена, вяленого мяса и обнаруженного Зоей у ручья дикого чеснока. Не каждый походный день Босой баловал себя горячей пищей, но после пережитых за последние сутки приключений организм требовал.

— Причин две, — не раздумывая отозвался Винник, — Даже не знаю, с какой начать. Вот ты, мой дорогой друг, если узнаешь, что где-то живет некое особенное чудище, редкое, сильное, и увидеть его можно только в тех местах, и больше нигде, разве не заноет у тебя под ложечкой, не потянет посмотреть?

Босой подумал, что никакие чудеса не заставили бы его свернуть

с пути, по которому он шел в поисках Стрыги, а значит и матери. И все же старик знал, за какую струнку души дернуть. Пусть Босой и стал ловчим только по необходимости, и все же ему нравилось дело, которому он посвятил последние шесть лет. Логовища привлекали его, дразнили неприступностью и силой защитников, бросали вызов уму, навыкам и силе.

В голове кружились воспоминания, но руки не оставались без дела. Создание зелья из крысиных лапок требовало тщательной подготовки. Их нужно было отмыть от грязи, по возможности отчистить от когтей и остатков мяса и каждую измельчить.

— Я слышал, — Винник с интересом наблюдал за его работой, — на юге их перед дроблением опаливают на огне от шерсти.

— Так эффект слабее.

— А этого не слышал… Думаешь, дело в шерсти? Давай помогу.

— Нет. В костях и, в особенности, хрящиках. Если обжигать на костре — часть кости сгорает. Да и на вкус в итоге почти тоже самое. Смысл?

Босой подкинул ему несколько лапок. Некоторое время они работали молча.

— Так ты меня искал, потому что я для тебя — редкое чудище?

— Да что ты, — отмахнулся Винник, смутившись неловким сравнением. — Я упомянул их лишь потому, что ты ловчий. Я же всю свою жизнь ищу новые знания, и, когда нахожу, стремлюсь передать их людям. Для меня делиться почерпнутой в странствиях мудростью — дело понятное, важное и даже первостепенное, но далеко не все делают также. Вот скажи, часто ли ты рассказываешь людям о том, что знаешь о логовищах?

— Ловчим, если встречу, и если человек неплохой, может и расскажу. А остальным-то зачем?

Старик огорченно покачал головой.

— Знания — единственное, что связывает нас с прошлым и что дает надежду на будущее. Но знания, известные лишь одному человеку, однажды исчезнут и перестанут служить людям. При своей профессии ты должен понимать это как никто другой, мой дорогой друг. Разве не так?

— И ты решил добыть из меня мудрость и передать людям? — Босого разбирал смех, когда он представлял, как Винник вечерами внимает его рассказам, а потом разносит по свету все, что услышал.

— Вроде того, мой дорогой друг, вроде того.

Очищенные лапки Босой свалил в одну кучу. На глазок получалось на пять зелий. На следующем привале, если не нужно будет ни от кого прятаться, можно будет начать приготовление.

Крысиные уши в предпродажной обработке не нуждались, их достаточно было положить на солнышко и ветер, подсохнуть. А вот железы гигантских лягушек…

Босой выудил из брезентового кармашка вырезанную у жабы железу, размером с кулак, развернул на куске брезента и начал аккуратно, обратной стороной ножа, выдавливать из нее густую коричневатую жидкость. Полученные капельки он смешивал с соленой водой и собирал в небольшие мензурки с пробковыми крышками. Разведенная, жидкость становилась красноватой, что говорило о невероятной чистоте и насыщенности секрета. Босой вообще никогда не слышал, чтобы железы удавалось вырезать с настолько огромных жаб. Обычно добытчики ходили по краю и били лягушек размером с кошку. На одну слабенькую дозу их нужно было две. Той же железы, что принес с болота Босой, одной хватило на три порции. И можно было собрать еще — да запасных мензурок все равно не было.