Тайна предтеч
Шрифт:
Обстановку догадался разрядить Винник:
— А еще, спасибо пойманному вами быку, мы все пахнем мясом и потрохами. И это, вы уж простите мой здоровый цинизм, рождает в моей голове только один вопрос: будем ли мы сегодня ужинать?
— Конечно будем! Прошу! — Рой раскинул руки в приветственном жесте, — Мы, собственно, уже пришли. Сегодня, в честь наших дорогих гостей, я объявляю пир!
Малой сбросил с плеч мешок с мясом и потянул за ручку широкой высоченной церковной двери. Несмотря на размеры и внешнюю ветхость, она открылась, ни разу не скрипнув.
Внутри ждала полная темнота. Даже усиленное зрение Босого с трудом различало очертания внутренних помещений.
— Не пугайтесь, — командир охотников уверенно прошел внутрь, — У нас заделаны все окна и щели, чтобы не проникал свет. Вот и темно. Сейчас исправим.
Что-то щелкнуло, и по всей церкви зажглись яркие лампочки, заливая все искусственным желтым светом.
— Это называется электричество, детка, — когда был утолен первый голод и все отставили от себя опустевшие блюда, Рой, приобняв Зою за плечи, повел ее на экскурсию. Босой пошел следом, старательно делая вид, что в своей жизни ловчего повидал и не такое. На деле же горел жгучим любопытством может быть даже сильнее девчонки.
Что знала Зойка о прошлом человечества? Да почти ничего. У нее в селе не было школы, она не провела долгих шесть лет в путешествиях, по крохам впитывая знания о технологиях и их использовании. И в конце концов, у нее не было в крови технологии чуждой, подаренной врагами, уничтожившими человеческую цивилизацию.
Сколько еще поколений понадобится, чтобы уже никто и никогда не сумел зажечь такие вот лампочки, каким-то чудом сохранившиеся с тех времен? Есть ли сейчас хоть один человек, способный сделать новые? Мысли о том, как скоро люди забудут свое прежнее величие не редко беспокоили Босого, и вот перед ним, прямо сейчас, свидетельство того, что еще не все потеряно. Пусть это и происходит всего лишь на территории одной затерянной в степях церкви, посреди каменного пепла одного из горячих очагов произошедшего когда-то апокалипсиса.
Босой невольно оглянулся, рассматривая пустые темные стены, расчерченные местами светлыми прямоугольниками, оставшимися от прежде висевших здесь икон. Когда-то в церкви было светло и ярко. Со всех сторон смотрели лица святых, ангелов, архангелов и даже самого бога, и люди молились им, благодаря за хорошее и желая прекращения плохого. Босой не знал, чем отличается, например, святой от ангела, и уж тем более — ангел от архангела, но и ему не раз хотелось, чтобы там, высоко в небе, и вправду жил кто-то способный утешить и помочь. Может быть, это тоска по отцу, которого он никогда не видел, или по обычной справедливости, которой в мире становилось все меньше.
— Можно потрогать? — завороженная необычным зрелищем Зоя протянула руку к лампочке.
— Лучше не надо, — голос Роя сочился приторной сладостью, с которой обычно взрослые люди разговаривают с маленькими детьми, — электричество светит и греет, но очень не любит, чтобы его трогали. Укусит! Видела, как мы сегодня свалили быка?
Босой подобрался. С момента знакомства он так и не нашел повода заговорить о произошедшем на охоте.
— И вправду, как вы его? — он не стал скрывать профессионального интереса, да и если бы Рой захотел скрыть свой секрет, то и не начинал бы этого разговора. — Я так и не понял, хотя вроде бы и сам немного ловчий.
— О! Ловчий?! Интересно. По поводу же охоты: как я и говорил, быка, что сейчас так аппетитно скворчит на жаровне, укусило электричество. Э-ле-ктри-чест-во. Если научиться его не только добывать, но и переносить, с ним можно делать много разных чудес.
— Переносить электричество? — Босому пришлось напрячься, чтобы вспомнить те крохи, которые преподавали им в школе. — У вас есть эти… Аккумуляторы? Это та штука в мешке у Зуба?
Пришло время удивляться Рою.
— А ты умней, чем кажешься, ловчий. Хитрый, скрытный охотник ты у нас, да? Откуда ты знаешь про аккумуляторы? Школа? Хорошее у вас было село. Зря ты оттуда ушел, зря. Так ты еще не понял? Между деревьями натягивается сеточка из проволоки, которая подключается к аккумулятору. И бах! Нос дымка получает разряд. Ты охотился на дымков, ловчий?
— Однажды. С отрядом. Я в то время только начинал.
— Тогда ты должен знать. Нос у дымка — его ахиллесова пята. От носа ниточки идут прямо в мозг. Бах! И бычара получает разряд прямо в голову. Он даже дружков своих позвать не успевает, если сразу заколоть. Мы однажды так двадцать штук подряд укатали, пока аккумулятор не сел.
— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — Винник размахивал крупным куском мяса, который только что, обжигая пальцы, выудил с решетки жаровни. Капли жира летели на его рубаху, и сейчас он намного больше напоминал того оборванного бродягу, что встретили Босой и Зоя недалеко от Бочонков.
— Что за Горацио? — переспросил ловчий, хотя ему было неинтересно. — Ты чего разогнался-то? Неделю ни в одном глазу, и снова как винная бочка.
Всю дорогу от Бочонков Винник ни разу не вспомнил о хмельных напитках, и Босой предпочел думать, что его состояние во время встречи и последующий перегар был случайностью. Мало ли сюрпризов может подкинуть жизнь? Вот ты два года ждешь человека, скучаешь, терпишь рядом взращённого тобой же деспота… Вот решаешь расслабиться, забыться, напиваешься — и тут он, тот самый человек, которого ты ждешь. И стоишь ты, пьяный, оборванный во вчерашней хмельной драке и думаешь: ну как так-то?
В дороге Винник совсем не походил на пьяницу. Купил себе новую одежду, чистую и целую, обрезал отращённые лохмы и подровнял бороду, превратившись в степенного уважаемого мудреца. Даже осанка у него выправилась. Но стоило рядом оказаться бутылке, и разве что руки у него не задрожали от желания.
— Я вообще не пью, — Винник наклонился, словно собеседник не слышал и нужно было находиться как можно ближе. Его качнуло, он икнул и со смехом опрокинулся на спину. Кусок мяса выскользнул из ослабевших пальцев и отлетел в угол.