Тайна пропавшего ожерелья (сборник)
Шрифт:
Мистер Гун никак не отреагировал. Его разбирала злость. Вот он обязан торчать целыми днями в душной вонючей маленькой кондитерской, наблюдая за скамейкой на солнце — но и при этом не дают ему покоя! Непременно должны заявиться эти детки и подтрунивать над ним! Мистер Гун мрачно взглянул на Ларри и мысленно представил все то, что ему хотелось бы сделать и с ним, и с остальными Тайноискателями.
Вдруг мистер Гун насторожился, завидя, как старик прошаркал к своей скамейке. Ларри тоже следил за стариком. Он-то знал, конечно, что это Фатти, но мистер Гун —
Фатти вытащил трубку и принялся её набивать. Затем он закашлялся. Этот сильный глухой кашель едва не сгибал его пополам. Ларри улыбнулся. Кашель был чем-то новеньким. Наверно, предположил Ларри, Фатти слышал, как кашляет старик, и отрепетировал этот кашель до совершенства.
Старик отложил трубку, так и не закурив ее. Он явно опасался, что от табачного дыма кашель его совсем доконает! Ларри повернулся к мистеру Гуну:
— Вот тот самый старик, к которому вы нас вчера водили, мистер Гун. Забавный чудак, верно? А вы выяснили все, что хотели?
В ответ мистер Гун сердито зашелестел газетой. Ларри подмигнул кондитерше.
— Простудился, наверно, — сказал он. — Совсем оглох!
— Эй, ты! — Мистер Гун побагровел и поднялся. — Если ты не…
Но в этот момент появились двое мужчин, они остановились у скамейки и уселись на нее. Мистер Гун сразу затих и сосредоточенно стал наблюдать на ними. Ларри тоже наблюдал. Передадут ли они записку Фатти?
У мужчин были газеты. Развернув их, они принялись что-то обсуждать. Один из мужчин закурил трубку. На скамейке они пробыли довольно долго, но ни Гун, ни Ларри не заметили, чтобы они что-то передали старику или получили от него.
Старик на другом конце скамьи так и сидел, опершись на палку и время от времени покачивая головой.
Затем он разогнулся, громко чихнул и вытер нос тыльной стороной ладони. Ларри позабавило, когда он увидел, как двое мужчин с отвращением посмотрели на старика. Они сложили газеты, встали и, продолжая разговаривать, удалились.
Гун откинулся в кресле и сделал какие-то записи. Ларри старался угадать, не считает ли Гун этих мужчин членами шайки. Сам он был уверен, что они к ней непричастны. Хотя бы уже потому, что в одном из них он узнал приятеля своего отца.
Ларри становилось скучно. Он уже допил свой лимонад, брать вторую порцию ему не хотелось, как совсем не хотелось мороженого. К нему подошла кондитерша.
— Что-нибудь еще, сэр? — спросила она. Ларри поблагодарил и отказался.
— Тогда ступай-ка ты отсюда, — раздался голос мистера Гуна. — Нечего тебе ошиваться здесь, раз ты наконец допил свой любимый лимонад, ясно?
Складывалась неловкая ситуация, ведь Ларри полагалось наблюдать за скамейкой и Фатти до появления его друзей, и он не мог просто так покинуть свой пост. Но тут как раз и подоспели все остальные — ввалились в кондитерскую, оживленно болтая. Ларри сразу встал.
— Привет, ребята! Рад, что вы зашли за мной. Пип, наверное, захочет
Как ни странно, но даже Бетси поняла, что Ларри хочет, чтобы в кондитерской остался кто-то один из них. Так что девочки ушли вместе с Ларри, а Пип устроился за столиком у окна, пожираемый злобными взглядами мистера Гуна; неужели он никогда не избавится от этих детей?
Ларри увел девочек за угол и, когда Гун наверняка уже не мог их видеть, рассказал им, как Гун велел ему убираться.
— Вот я и подумал, что лучше оставить в кондитерской только Пипа, — сказал Ларри. — Тогда из нас еще двое смогут по одиночке смениться в кондитерской, попивая там лимонад или лакомясь мороженым. По-моему, Гун начинает нас подозревать!
— Ларри! Мы очень интересно провели время в том магазине, где продаются клаксоны, — сказала Бетси. — Ты только послушай!
И девочка рассказала Ларри, как она, Пип и Дэйзи зашли в магазин, торгующий велосипедами, шинами, насосами, звонками, клаксонами, светильниками, игрушками, детскими колясками и многим другим. Обслуживал покупателей развязного вида мальчишка.
— Привет! — сказал он при виде вошедшей троицы. — Чем могу служить? Не хотите ли детскую коляску?
Бетси хихикнула,
— Нет, — ответила она. — Нам нужен клаксон. Мой велосипедный звонок барахлит, и я подумала, может, клаксон будет намного лучше.
— Что ж, вам повезло, — ответил мальчик, доставая с полки резиновую «грушу». — Мы только на прошлой неделе их получили. Впервые за много месяцев!
Друзья проверили ее. Звук у нее был отменным. «Ду-ду! Би-бип!»
— Быстро они расходятся? — спросил Пип, пока девочки кружили по магазину, делая вид, будто все разглядывают.
— На этой неделе продали только три, — сказал мальчик.
— Все велосипедистам? — спросил Пип.
— Откуда мне знать? Покупатели не вводят свои велосипеды в магазин!
Пип не очень-то представлял, о чем говорить дальше. Он присоединился к девочкам, и они все вместе стали разглядывать весьма любопытный товар магазина.
— Сколько ж у вас тут всего! — сказала Дэйзи. — И ты помнишь все цены и все остальное?
— Разумеется, У меня хорошая память, — ответил мальчишка. — К концу дня я помню все до единой проданные вещи!
— Потрясающе, — восхитилась Дэйзи. — Но уж всех покупателей ты, конечно, не помнишь!
— Вот и нет! — гордо ответил мальчишка. — Я всегда все помню, вот так-то!
— Что ж… Тогда поспорить готова, что ты не помнишь, кто до нас покупал клаксон! — мгновенно выпалила Дэйзи. Какая же она сообразительная, подумали Бетси и Пип.
— Конечно, помню, — сказал мальчишка. — Первую купил мужик, что живет дальше по этой улице, в доме Кози-Кот. Вторую купил мужчина с разноцветными глазами — один у него голубой, другой карий, — имени его я не знаю и никогда прежде его не видел. Но узнать его снова — всегда узнаю. А третью купил толстый мальчишка, вроде как спешивший.