Тайна пропавшего ожерелья
Шрифт:
ОЧЕНЬ ДЕРЗКИЙ ЗАМЫСЕЛ
Выходные тянулись невыносимо медленно. Сколько надо было еще ждать до наступления вторника! Только одно скрашивало ожидание; два-три раза, когда ребята встретили мистера Гуна, Фатти, едва миновав полицейского, громко прогудел в спрятанную у него под курткой «грушу».
Мистер Гун вздрагивал и оглядывался в надежде увидеть того велосипедиста, что остановился однажды, чтобы заговорить со стариком. Но, разумеется, никого не видел. На третий раз он с подозрением обратился к ребятам:
– Слышали
Друзья энергично закивали.
– А велосипед вы не видели? – спросил полицейский.
– Велосипед? Сам по себе и гудит? – спросил Пип, и остальные заулыбались.
– Тьфу! – мистер Гун, по своему обыкновению, сразу же впал в ярость. – Валите отсед! С вас станется таскать с собой один из таких гудков, просто чтобы мне досадить!
– Он становится на редкость сообразительным, а? – спросил Ларри, когда друзья удалились. – Не удивлюсь, если он в скором времени получит повышение. Он и вправду старается шевелить своими мозгами. Лучше нам больше не гудеть при встрече с ним. Он вполне может нажаловаться на нас родителям – а мама все время предостерегает меня, чтобы я не влип в какую-нибудь неприятность, с тех самых пор, как он наведался ко мне.
Фатти очень старательно готовился к предстоящему вторнику. Он понимал, как это важно, и отдавал себе отчет в том, что хотя все им и было продумано до мельчайших подробностей, но это все равно небезопасно.
Он и его друзья немало времени проводили в павильоне восковых фигур – к большому удивлению рыжего мальчишки, поскольку в павильоне было душно и в эти палящие дни в нем бывало немного посетителей.
Но Фатти должен был тщательнейшим образом изучить фигуру Наполеона. Он намеревался тем или иным способом проникнуть в павильон во вторник вечером и переодеться в одежды Наполеона. Впору ли они ему будут? Он спросил мнения Дэйзи.
– Да, по-моему, они будут тебе в самый раз, – сказала она, сравнивая взглядом Наполеона и Фатти. – Прихвати с собой булавок, на случай, если где-нибудь что-нибудь не сойдется. Шляпа будет сидеть превосходно – она наверняка твоего размера. А что ты будете делать с волосами, Фатти?
– С волосами я все улажу. Мне сдается, вполне сойдут мои собственные, если я их слегка приглажу и несколько прядей зачешу на лоб, как у старины Наполеона. И… гм-да… не знаю, как вам кажется… Но я ведь и лицом весьма схож с Наполеоном?
Друзья внимательно присмотрелись.
– Ну, – честно признался Пип, – я вообще не улавливаю никакого сходства. Ни малейшего.
– Кроме того, что вы оба толстые, – сказала Дэйзи.
– Ты хочешь быть похожим на Наполеона? – удивилась Бетси. – По-моему, не очень-то симпатичное у него лицо, Не нравятся мне эти люди, у которых только и есть одно желание – завоевать весь мир. Наполеон, конечно, был очень умен, и ты тоже умен, Фатти, но, кроме того, что вы оба толстые и умные, я не вижу между вами другого сходства.
Фатти сдался. Он еще раз внимательно поглядел на фигуру Наполеона – в величественном
Он постарался точно запомнить, под каким углом надета на Наполеона треуголка, как именно он держит руки, как именно он смотрит немигающим взглядом прямо перед собой. Наполеон, к счастью, стоял в первом ряду фигур, поэтому Фатти все будет отлично видно и слышно. По спине его, однако, пробежали мурашки, когда он подумал о том, как будет стоять здесь, в полной неподвижности, вникая в замыслы шайки и запоминая внешность ее членов.
Да, замысел был дерзким донельзя. Никто другой из Тайноискателей на такое бы не осмелился. Но Фатти, конечно, мог осмелиться на что угодно. Бетси подумала, что у него бы ни один волос не шевельнулся, повстречайся он даже с рычащим львом – таким, что появлялся в ее дурных снах и наводил на нее ужас. Фатти бы, вероятно, ласково заговорил с ним и погладил его – и лев повалился бы на спину, чтобы Фатти почесал ему живот, в точности как это делал Бастер!
Рыжий мальчишка, снедаемый любопытством, с чего это вдруг они проявляют такой упорный интерес Наполеону, подошел и присоединился к ним.
– Что в нем такого особенного? – спросил он. – Кто это? А, Наполеон. Кем он был? Каким-то военным?
– Разве ты не знаешь? – изумилась Бетси. – Разве в школе ты не проходил историю?
– Я и в школе-то не учился, – ответил рыжий мальчишка. – Я, как и все дети, работающие на ярмарках, вообще никогда не бываю в школе, если только нас не заставляют. Понимаете, мы ведь переезжаем с места на место, и не успеешь устроиться в какую-нибудь школу, как снова надо переезжать. Я умею читать, но не умею писать.
– А почему ты работаешь в павильоне восковых фигур? – спросил Фатти. – Сам павильон тоже принадлежит владельцам аттракциона?
– Да нет, они его только сняли, – ответил мальчишка. – А восковые фигуры принадлежат моему дяде. Он стоит сейчас на серсо, Я ему и там помогал, но теперь я должен следить за павильоном восковых фигур, а это чертовски скучное занятие. Фатти призадумался, не входит ли кто-нибудь из работников ярмарки в шайку воров. Это представлялось весьма вероятным. Что ж, во вторник вечером он узнает.
Друзья двинулись вдоль ряда остальных фигур, рассматривая их с не меньшим вниманием, чтобы их внезапный интерес к Наполеону не показался рыжему мальчишке подозрительным. В числе прочих они хорошенько осмотрели и фигуру полицейского. Он действительно немного смахивал на мистера Гуна! Он стоял во втором ряду, неподалеку от Наполеона, шлем надет совершенно прямо, ремешок застегнут под подбородком, а ремень на поясе затянут чуть туговато.
Рыжий мальчишка на минутку вышел наружу. Фатти сразу же вернулся к Наполеону и внимательно, изучил его одеяния, чтобы удостовериться, легко ли их можно снять с восковой фигуры.