Тайна реки Гобилли
Шрифт:
Курдюков был мужчиной крепким пятидесяти пяти лет. Рано облысевший, высокий с массивным животом и одышкой, но с ещё крепкими руками. Мы обменялись рукопожатиями. Курдюков смотрел настороженно. Рассказал в общих чертах о работе и ближайших задачах. Справился о здоровье Генерального директора и пригласил в столовую. Также по поводу интересующего меня вопроса сообщил, что Хиславский, в данный момент, проверяет устройство дренажных лотков и укрепление дамбы в районе пятидесятого пикета и потому будет только к ужину. Поблагодарив за обед, я двинул на поиски Хиславского.
Его серую Хонду, припаркованную сразу за мостом, я заметил ещё издали. Сам Женя мерил шагами каменную рисберму (элемент берегового укрепления моста, дренажное сооружение, состоящее из траншеи и набросанного поверх неё камня, служащее для отвода дождевых вод), только что отсыпанную субподрядчиками. Женя что-то объяснял их бригадиру, но заметив меня, махнул рукой, мол, сейчас освобожусь, и скрылся под мостом. Через пару минут он появился уже с противоположной стороны, ещё раз отмерил шагами ширину рисбермы и воткнул колышек в песок. Потом, похлопав чешущего затылок бригадира по плечу, поднялся на мост.
– Здорова, Владимирыч.
– Здравствуй, Евгений.
Мы пожали руки, глядя в глаза друг другу.
– Докладывай.
– Во-во. Отсидятся в кабинетах под кондиционерами, а ты им ещё и докладывай.
Женя, конечно, шутил, но делал это с каменным лицом, и те, кто был знаком с ним впервые, подумали бы, что всё это он говорит на полном серьёзе.
– Ты кончай тут критику разводить. Чем быстрее я разберусь, тем быстрее перестану тебя дёргать.
– А чё тут докладывать. Ты, Владимирыч, и сам в общих чертах уже знаешь. Курдюков, небось, доложился, за обедом?
– Доложился.
– Обо всём рассказал?
Я снова посмотрел Жене в глаза:
– Не тяни кота, сам знаешь за что.
– Хорошо. – Женя бросил короткий взгляд на дорогу. – Короче, на сто семнадцатом пикете по краям арки проседает основание. Отсыпали ранней весной мёрзлым грунтом, вот и результат. И всё по команде Курдюкова. Сейчас он делает круглые глаза, требует разобраться и наказать виновных. Ну, ещё?
– Давай-давай.
– Получи ещё. У нас новый субподрядчик. Компания «Империал».
– Не слышал. Дальше.
– Возглавляет её господин Хапунов.
У меня перед глазами всплыло молодое, но уже заплывшее жиром лицо, с хитрыми бегающими свиными глазками и вечно трясущимися с похмелья щеками. Хапунов был сынком бывшего зама генерального директора компании. Папа, пользуясь оставшимися связями, отщипывал сынку подряды, а тот, насобирав в штат кого попало, брался за выполнение. Конченый алкоголик, он совал взятки приёмщикам и, таким образом, сдавал объекты. Никакого соблюдения технологии. Всё делалось «на отвяжись», с отступлениями от чертежей. И в довершение ко всему, нанятых без трудовых книжек и договоров рабочих, регулярно кидали с зарплатой. Отсюда текучка и, как следствие, срывы сроков сдачи объектов.
– Это не субподрядчик – это головная боль.
– Ага. Боль.
– Что у него в этот раз?
– Береговое укрепление трёх мостов, дренажные лотки, три выемки под сетку и водоотводы с устройством очистных сооружений и без.
– И?
– Да, что ты, Владимирыч, сам не понимаешь. Всё то же самое. Кстати, укреплением вот этого моста и дамбы, как раз занимается его бригада.
Я окинул сооружение беглым взглядом.
– С виду ничего.
– Ну да. Только с виду. Толщина каменной наброски раза в три меньше чем на чертеже, а траншею под водоотвод они вообще копать не стали. Так, набросали камень прямо на песок и всё. Бригадир даже чертежи не умеет читать. И что прикажешь делать?
Я ничего не ответил ему, потому что прекрасно понимал положение вещей. Я просто похлопал Женю по плечу и предложил проехать к арке на сто семнадцатом пикете. Всё для меня начиналось, как нельзя хуже.
Вечером на планёрке Курдюков из кожи лез, чтобы показать мне свою активность. Он нещадно распекал мастеров за отставание и низкое качество работ, а когда они сообщали ему о причинах, округлял глаза, будто слышал об этом впервые. Хиславский сидел в самом углу, уткнувшись в телефон, и улыбался.
Кое-как разобрались с аркой на сто семнадцатом. На просевшие места решили уложить дополнительно три слоя асфальта, проштробив полотно поперёк в четырёх местах. Прорабу из «Империала» – такому же прорабу, как я космонавт – я указал на несоответствия и замечания, высказанные Хиславским. Тот улыбался, быстро кивал, пытаясь не поднимать, красные от беспробудных пьянок глаза и заверял, что всё будет исправлено.
Сбросив мейл с докладом на адрес компании, я, наконец, добрался до вагончика. Сумки разбирать не стал. Заставил себя переодеться и сходить в баню. После бани почувствовал лёгкость. Настроение улучшилось. Возвращаясь, услышал пьяную ругань и крики. Шум доносился со стороны дальних вагончиков, и ситуация походила на пьяный дебош. Бросил пакет с вещами у входа в своё временное жилище и туда.
Так и есть. Двое. Один молодой со сплющенным носом и зоновскими татуировками на руках, второй постарше. У молодого разбиты губа и нос. Он замахнулся – в руке блеснуло лезвие ножа. Я перехватил руку и вывернул ему её за спину. Нож выпал, и я оттолкнул молодого.
– Ты чё сука, да я…. – Он сжал кулаки и двинулся ко мне. Но тот, что постарше опередил меня. Он двинул молодого кулаком в зубы и тот завалился под крыльцо вагончика. Из вагончиков выскакивали рабочие. Собрались кругом. Многих я знал.
– Эти империаловцы достали уже всех!
– Бухают, и спать по ночам не дают!
– Братва сраная!
Молодой поднялся на ноги. Он злобно посмотрел на обидчика и прохрипел:
– Я тебя, сука, ещё достану.
Потом сплюнул кровью, развернулся и ушёл.
– Что случилось? – Я обратился к тому, что постарше. Он работал водителем погрузчика на дробильной установке, и я помнил его по прошлым командировкам.
– Да, как всегда, Владимирыч. Шум и гам. Бухают. Ну, вы бухайте, никто ведь не против, но чё барагозить да пальцы гнуть? Я замечание сделал, а этому не понравилось. У них там полбригады со сроками. На понтах. Ну, вот и….