Тайна реки Семужьей (др.изд.)
Шрифт:
– Шагай, знай!
– не выдержал Барбос.
– Разговорилась!
– А я шагаю, - кротко ответила Наташа. Помолчала.
– Отсидеть восемь лет, даже десять - все же лучше, чем получить пулю в лоб. Лоб-то у тебя один.
Барбос кипел от злости. И в то же время какая-то странная сила удерживала его возле девушки, заставляя слушать ее простодушные и вместе с тем страшные рассуждения. Не выдержав, Барбос разразился такой замысловатой бранью, что даже туповатый Немой оживился и одобрительно чмокнул губами.
– Во!
– вырвалось у него.
– Во дает!
Наташа
– Интересно: когда расстреливают бандитов, глаза им завязывают?
Вместо ответа Барбос только всхрапнул носом. Он даже ругаться уже был не в состоянии.
– Лучше бы завязывали, - сокрушенно вздохнула Наташа.
– Это же страшно! Смотреть, как поднимают на тебя винтовки, целятся…
– Еще бы не страшно!
– подхватил Володя.
– Ты, Барбос, навел пистолет на меня. Тебе-то ничего. А знаешь, что я пережил? Ты же сам видел. По моему лицу-то.
– Видел, - охотно подтвердил Барбос, довольный тем, что противник его признал свою слабость.
– Очень даже хорошо видел!
– Вот!
– Володя кивнул головой, соглашаясь с ним.
– А я под твоим пистолетом пробыл всего-то полминуты. Не больше.
– И сдрейфил!
– широко осклабился Барбос. Разговор принял приятный для него оборот.
– Крепко сдрейфил! Аж позеленел на лицо.
– Из них, - продолжал Володя, незаметно готовя удар, - я четверть минуты понимал, что ты не выстрелишь. И только вторые четверть минуты переживал. А тебе, Барбос, сколько придется ждать своей пули?
– Иди, иди!
– Барбос сгреб сзади Володю за стеганку и с силой толкнул вперед.
– А то приварю… на век память оставлю!
– Чего ты кидаешься на него?
– смело вступилась за друга Наташа.
– Мы же тебе добра желаем. А ты кидаешься.
– Добра!
– буркнул Барбос.
– За такое добро… руки-ноги вырвать надо.
– Только добра, - настойчиво подтвердила Наташа, не отводя спокойных ясных глаз от злобного лица Барбоса.
– Мы знаем, что ты не тронешь нас. Поэтому и говорим с тобой так откровенно. Если б не это, разве я посмела бы?..
«Посмела бы!
– еле сдерживая себя, подумал Барбос.
– И откуда только берутся такие черт-девки?»
Камень из кустов, таинственные сигналы, резкая перемена в поведении Наташи и, наконец, уход Сазонова совершенно сбили его с толку. Он терялся, не зная, чему можно верить и чему нельзя. Одно стало ясно для него: с какой стати он должен расплачиваться за всех троих в случае провала, ареста? Чем больше думал Барбос, тем сильнее крепли в нем подозрения, вызванные словами Наташи. Если он расправится с новоселами - это будет выгодно Сазонову. Избавится тот от сообщников, заберет припрятанное в тайнике богатство. Петров-то этот… дурак дураком. Все молчит. Верно, что Немой!.. Нет. Надо держать себя в руках. Права чертова девка. Лоб-то у него один. Сазонов держится хозяином всего дела. Пускай он и разбирается с парнем и девчонкой. Не век же будет он шарить по горам, искать того, кто следит за ними!..
Наташа заметила,
«…ГАГАГАГ 72АА77АА (что-то непонятное) АА77ГААГ72АГ…»
– Ничего не понимаю!
– шепнула Наташа.
– Похоже на шифр, - неуверенно подсказал Володя.
– Но мне никогда не приходилось иметь дело с шифрами. Не знаю даже, с какой стороны к нему и приступить.
– Я тоже не знаю, - призналась Наташа.
– Но надо же как-то разобрать…
Некоторое время они шли молча.
– Это не Федя сигналил, - огорченно произнесла Наташа.
– Он тоже ничего не понимает в шифрах.
– Не понимает, - так же грустно подтвердил Володя.
– Но кто же мог сигналить здесь? Не Васька же! И, конечно, не Петька…
Сколько ни толковали Наташа с Володей, так и не поняли они таинственных сигналов. И все же они чувствовали себя увереннее, оттого что где-то здесь, в каменной пустыне, появился новый друг…
Наташа устала. Несколько раз она нетерпеливо посматривала в сторону Барбоса. Просить его девушка ни за что бы не стала. Но тот, казалось, забыл о привале. Глядя на него, трудно было понять: гнал ли он своих пленников или сам бежал от непонятных сигналов, направленного в него сильной рукой камня, смутной тревоги, наступающей на него со всех сторон… Но куда спешил он? Где думал укрыться? Этого Наташа с Володей не знали. Не понимали они и нелегкое положение Барбоса и Немого: ни бросить своих пленников, ни сбежать от них преступники не могли…
Наташа украдкой нацарапала карандашом на клочке бумаги:
«На привале не надо. Спешкой все испортишь».
Володя прочитал поданную ему записку и качнул головой:
– Хорошо. Добавь-ка для туману что-нибудь по-французски.
Наташа понимающе улыбнулась и охотно дописала первое, что пришло ей в голову:
«L’homme ecrires - le chien ne lira pas» [2] .
Наташа сложила записку уголком и обронила ее под ноги. Потом достала из нагрудного кармана круглое зеркальце. Глядя в него, Наташа видела все, что делалось у нее за спиной.
2
«Человек напишет - собака не прочтет».
– Поднял Барбос, - довольно сообщила она Володе.
– Читает. Задумался.
– Задумаешься!
– с притворным сочувствием вздохнул Володя.
– Что он там?
– Все думает. И какая же у него сейчас морда глупая!
– говорила Наташа, не отрываясь от зеркальца.
– Показал Немому. Смял записку. Передумал бросать. Расправил ее и спрятал в карман. Наверно, Сазонову покажет.
– Очень хорошо!
– одобрил Володя.
– Подумают теперь, бандюги, прежде чем за пистолет хвататься…