Тайна семи циферблатов
Шрифт:
Все согласились с ним в этом отношении.
– Моя дорогая Мария. – В возвысившемся голосе сэра Освальда прозвучало легкое раздражение. – Который раз я тебе говорю: не задумывайся, когда решаешь, прорезать или не прорезать. Ты выдаешь свои планы всем игрокам.
У леди Кут на это имелся хороший ответ – а именно, что сэр Освальд, сидя за «болвана», не имел права комментировать игру партнера. Однако она не стала этого делать, а просто мило улыбнулась, опустила на стол свой пышный бюст и уверенно заглянула в карты Джеральда Уэйда, сидевшего от нее справа. Наличие среди
– Четыре взятки и роббер, – объявила леди Кут. – Мне очень повезло в том, что я взяла четыре взятки.
– Повезло, – буркнул Джеральд Уэйд, отодвигая кресло и направившись к камину, чтобы присоединиться ко всем остальным. – Повезло ей, говорит она… За этой женщиной нужен глаз да глаз.
Леди Кут тем временем собирала выигранные банкноты и серебро.
– Я знаю, что игрок из меня никудышный, – объявила она с прискорбием в голосе, к которому, несомненно, примешивалась доля удовольствия. – Но мне и в самом деле очень везет в игре.
– Мария, ты никогда не научишься играть в бридж, – заявил сэр Освальд.
– Да, дорогой, – согласилась леди Кут. – Я это знаю. Ты сам мне об этом все время говоришь. И я стараюсь изо всех сил.
– Именно изо всех сил, – молвил вполголоса Джеральд Уэйд. – И никакого обмана. Готова положить тебе голову на плечо, если нет другой возможности заглянуть в твои карты.
– Я знаю, что ты стараешься, – продолжил сэр Освальд. – Просто ты не чувствуешь карту.
– Я знаю это, мой дорогой, – ответила леди Кут. – Ты всегда напоминаешь мне об этом. Кстати, Освальд, ты должен мне еще десять шиллингов.
– В самом деле? – удивился сэр Освальд.
– Да. Семнадцать сотен – это восемь фунтов и десять шиллингов. А ты дал мне только восемь фунтов.
– Боже мой, прости, – извинился сэр Освальд.
Леди Кут печально улыбнулась мужу, получая от него банкноту в десять шиллингов. Мужа своего она очень любила, однако не могла допустить, чтобы он надул ее на десятку.
Сэр Освальд перешел к боковому столику и утешил себя порцией виски с содовой. Все пожелали друг другу спокойной ночи в половине первого.
Ронни Деврё, чья комната располагалась по соседству с комнатой Джеральда Уэйда, был назначен в соглядатаи. Без четверти два он обошел коридор, негромко постукивая в двери. Вся компания в пижамах и платьях собралась, шаркая на разный лад ногами, посмеиваясь и перешептываясь.
– Он потушил свет двадцать минут назад, – хриплым шепотом поведал компании Ронни. – Я уже думал, что не дождусь этого. Я только что открывал дверь и заглядывал внутрь… похоже, он спит. Начнем?
Снова в руках появились часы. Тут возникла новая трудность.
– Мы не можем по очереди входить к нему. Никакой очереди. Это должен сделать один человек, а остальные пусть передают ему будильники через дверь.
По поводу того, кого именно избрать на самую важную роль, разгорелась оживленная дискуссия.
Все три девицы были отвергнуты, так как любая из них, несомненно, будет хихикать. Кандидатура Билла Эверсли не получила одобрения из-за его роста, веса и тяжелой поступи, а также общей неуклюжести, каковую он яростно отрицал. Джимми Тесайгер и Ронни Деврё в целом подходили на главную роль, однако в конечном итоге предпочтение подавляющим большинством голосов было оказано Руперту Бейтмену.
– Понго парень что надо, – согласился Джимми. – К тому же ходит как кошка – и всегда ходил. Потом, если Джерри вдруг проснется, Понго сумеет с ходу придумать какую-нибудь глупость, чтобы успокоить его. Ну нечто уместное, не способное пробудить никаких подозрений.
– Какой-нибудь тонкий метод, – задумчиво предложила девица Чулочки.
– Именно, – проговорил Джимми.
Понго исполнил поручение толково и аккуратно. Осторожно открыв дверь в спальню, он исчез в темноте с двумя самыми крупными часами. Через минуту-другую вновь появился на пороге, где получил еще два будильника, а потом вернулся еще за двумя.
Наконец он появился в коридоре. Все перевели дух и прислушались. Ритмичное дыхание Джеральда Уэйда еще было слышно, но как бы за пологом, утопая в победном и бесстрастном тиканье восьми будильников, купленных у мистера Мургатройда.
Глава 3
Провалившийся розыгрыш
– Уже двенадцать часов, – с разочарованием в голосе проговорила Чулочки.
Шутка – в таковом своем качестве – никакого удовольствия не принесла. Будильники, со своей стороны, свою роль выполнили. Они проголосили свою партию с непревзойденным пылом и напором, побудившим Ронни Деврё выскочить из постели, предполагая сквозь остатки сна, что наступил судный день. Если розыгрыш произвел подобный эффект в соседней спальне, то каково же было спящему в той комнате, где находились будильники? Так что Ронни выбежал в коридор и приложил ухо к дверной щели.
Он рассчитывал услышать поток сквернословия – рассчитывал не без оснований и ожидал услышать его с чувством глубокого удовлетворения. Но не услышал ничего вообще. То есть не услышал того, что ожидал услышать. Часы тикали, как им положено, – тикали громко, в наглой и несносной манере. Тут заголосил и еще один будильник, на грубой, оглушительной ноте, способной рассердить даже глухого.
Сомневаться не приходилось; часы правильно исполнили свою партию. Они исполнили все, в чем ручался за них мистер Мургатройд, – однако же встретили достойного соперника в лице Джеральда Уэйда.
Заговорщики явно приуныли.
– Этот парень точно не человек, – пробурчал Джимми Тесайгер.
– Наверное, он решил, что где-то далеко звонит телефон, перевернулся на другой бок и снова уснул, – предположила Хелен (а может быть, Нэнси).
– На мой взгляд, это просто-напросто удивительно, – серьезным тоном проворил Руперт Бейтмен. – По-моему, ему следует обратиться к врачу.
– Возможно, у него что-нибудь там с барабанными перепонками, – с надеждой предположил Билл.
– Ну если вы спросите меня, – проговорила Чулочки, – скажу: он просто дурачит нас. Конечно же, он проснулся. Но решил не спускаться вниз, изображая, что ничего не слышал.