Тайна «Семи грехов»
Шрифт:
– Задание осталось прежним. Только выполнить его будет труднее.
– А как же тот мужик, у спортзала?
– Это ты о чем? Да, какое нам дело до этого чудака, оказавшегося не в том месте и не в то время?! Спишем его в графу «издержки» и забудем. Давай, гони: в горле уже пересохло и стресс снять надо!
Кит резко набрал скорость:
«Ну и сволочи: убили ни в чем не повинного человека и хоть бы что! Так и меня когда-нибудь спишут как отработанный материал. Но я не жертвенный баран, чтобы безропотно ждать, когда мне перережут горло! Сегодня же сообщу моему куратору из МУРа Кондратову об убийстве у спортзала. Пусть решает, что с этими бандитами делать».
Телефонный звонок, раздавшийся поздно вечером в кабинете Кондратова, застал его уже в дверях. Услышав просьбу Кита о встрече, немедленно согласился. Ему удалось завербовать этого агента, защитив от ответственности за драку в ресторане. Встретились, как обычно, в тихом Денежном переулке.
Сбивчиво рассказывая об убийстве возле спортзала, Кит недоумевал, почему у опера такой спокойный вид. И сыщик попытался его успокоить.
– Чего ты так разволновался! Тебе ничего не грозит: в крайнем случае, пройдешь по мокрому делу свидетелем. На допросах скажешь, что не знал, зачем тебя эти отморозки отрядили к спортзалу ехать. Спрос с тебя невелик.
– А вы Зева и Серу сегодня брать будете или до завтра подождете?
– Мы их пока трогать не будем. Вот если бы они реально Хвоста замочили, тогда другое дело. А пока пусть эти гориллы на воле погуляют. Нам важнее до Дыма и Хвоста добраться.
– А как же тот мужик, у спортзала застреленный?
– Выбрось из головы! Ему теперь все равно, когда мы его обидчиков повяжем: завтра или через месяц. Пусть пока подождет ради высоких государственных интересов.
Кит был разочарован:
«Этот опер, как и бандиты, легко списал убитого мужика в графу «издержки». Для него расстрел случайного прохожего лишь досадное препятствие к уничтожению бандитов руками их противников. В случае необходимости он так же хладнокровно и от меня откажется».
Словно угадав невеселые мысли агента, Кондратов дружески хлопнул Кита по плечу:
– Ты чего пригорюнился? Думаешь, я бездушный, злой человек? Ты не прав! Посуди сам: надолго ли хватит мента из убойного отдела, если он будет за каждого жмурика переживать? А за себя не волнуйся: ты мне нужен, и я буду беречь тебя как зеница ока.
Заверение сыщика не успокоило Кита, и он поспешно уехал от места их тайной встречи.
А Кондратов, спускаясь по длинному эскалатору метро, тщеславно думал:
«Я угадал, когда отмазал этого бывшего десантника от «хулиганки». Он сумел внедриться в группировку Дыма и добыть интересную информацию! Жаль, что выбор у него невелик: либо братва изобличит и кончит, либо мы сами его посадим, если нарушит закон».
И Кондратов невольно вздохнул. Занятый мыслями о тяжелой доле сыщика, он не замечал двух странных субъектов, спускающихся вслед за ним по эскалатору. Высокий в длинном габардиновом плаще господин, поблескивая старомодным пенсне, наклонившись к низенькому бородатому субъекту в тирольской зеленой шляпе с пером, весело вопрошал:
– Тебе, Себ, понравилось выражение киллера: списать жертву в графу «издержки»?
– А что в нем привлекательного?
– Неужели непонятно? Ты только представь: дети отправляют родителей в дом престарелых, правители создают все условия для вымирания пенсионеров, а военные посылают тысячи молодых парней под пули. И миллионы несчастных легко вписываются в графу «издержки». Согласись, Себ, столь удобную формулировку трудно придумать!
– Ты прав, эти двуногие твари постоянно выстилают дорогу в «светлое будущее» телами жертв собственных амбиций! Смотри, сыщик садится в вагон! Мы едем за ним?
– Это излишне. Следить за человеком, мыслящим понятными и приятными для нас категориями пустая трата времени. Что бы он ни делал, куда бы ни направлялся, все равно наши пути пересекутся. Глупо гоняться за собственной тенью, Себ.
– Так куда же мы отправимся сейчас, на ночь глядя?
– К студенту Косину. Настала очередь его выхода на авансцену. Он призван сыграть важную роль в затеянной нами игре против литератора.
– Почему сразу не взять в оборот этого работника пера?
– Тебе надо учиться у только что уехавшего сыщика из МУРа. Он-то хорошо знает, что жизнь не подчиняется законам геометрии и прямой путь к цели не всегда самый короткий. И потому свою паутину обычно плетет осторожно и искусно. Мы тоже зайдем издалека и, чтобы добраться до литератора, нам сначала понадобится студент.
– Время позднее, и он сейчас, наверное, уже спит.
– Вот и хорошо. Мы поможем ему увидеть в сладких сновидениях дневные мечты. Он ощутит, как прекрасно иметь деньги и с их помощью властвовать над людьми. Все в этом мире взаимосвязано и закручено в один тугой узел. Нам с тобой только остается придать грядущим событиям форму притягательной западни, в которой лежит аппетитный кусочек сала.
– И эта ловушка называется «Искушение»?
– Ты способный ученик, Себ! Я скоро буду гордиться своим знакомством с тобой.
Заметив обнаженные в самодовольной улыбке крепкие резцы стажера, Анатас умиротворенно прикрыл глаза в мелких старческих прожилках веками:
«Он воспринимает мою лесть всерьез и, подобно презираемым им людям, самонадеянно считает, что ловушки существуют для кого угодно, но только не для него. Положительно, в этом подлунном мире нет ничего нового, а одна лишь суета сует. Однако, нам пора».
Очередной состав, с грохотом набирая скорость, подхватил и увлек в мрачный проем тоннеля доверившихся ему пассажиров. Быстро оглядев опустевший перрон, Анатас кивнул ученику, и оба одновременно согнув колени, наклонились вперед и резко выпрямились. Оторвавшись от перрона, понеслись вверх, мгновенно растаяв в воздухе. И только легкое дуновение затхлого подземного воздуха свидетельствовало о недавнем присутствии на этом месте двух фантастических, но всецело принадлежащих этому грешному миру существ.
Глава 3. Старая картина
На следующий день Павел Косин проснулся рано утром и сразу решил:
«В институт сегодня не пойду. После радужных ночных видений сидеть на скучных лекциях свыше моих сил. Кто я был в том другом нереальном мире? Крупный финансист, лауреат Нобелевской премии или популярный шоумен? Да и не все ли равно? Главное, я не хочу вновь низвергнуться в прозябающую бедность. А что если этот яркий сон предвестник притаившейся где-то рядом удачи?»
Внезапно вспыхнувшая надежда заставила Косина вскочить с постели и одеться. Словно подталкиваемый незримой могучей силой он оставил нетронутым приготовленный матерью завтрак и, не дожидаясь лифта, бегом спустился по лестнице. Пересекая пыльный двор, студент не обратил внимания на мирно лузгающих семечки двух благообразных старичков, опрятно одетых в одинаковые костюмы из старомодного серого шевиота. А зря! Глядя спешащему навстречу неизвестности студенту, Себ с неподдельным восхищением произнес: