Тайна сэра Моррисона
Шрифт:
Очнулись они от яростного лая Реша. Пес широко расставил лапы, ощетинил загривок и облаивал врагов с такой силой и злобой, что, казалось, еще немного и он выплюнет на снег свои внутренности. Уже совсем рассвело, и волки, обезумевшие от голода, пошли на приступ. Люди зашевелились, разминая затекшие ноги, руки, тело.
– Том, расшевели огонь, а я постараюсь их сдержать!
– крикнул Моррисон, подхватил винчестер и поставил его на боевой взвод.
– Хорошо, Генри, только береги патроны, бей наверняка.
Впереди и несколько сбоку стаи хитрыми непредсказуемыми по направлению прыжками бежал вожак - матерый зверюга. Из оскаленной пасти выставлялись желто-белые клыки около двух дюймов величиной. В безжалостных глазах его горел злобный огонь. Моррисон знал, что вожак умен и не полезет почем зря под пулю. Так и есть: он обогнул стоянку людей и пустил вперед молодых бойцов.
Генри вскинул винчестер, стараясь все-таки в первую очередь сразить вожака, но тот уже зашел в тыл. Поздно. Впереди два волка на разгоне, сейчас прыгнут. Моррисон резко перевел ствол на новые цели: "Друф-ф! Друф-ф-ф!" - два выстрела грохнули с минимальным интервалом, какой только позволял механизм перезарядки полуавтоматической винтовки.
Ближайший волк споткнулся, перелетел через голову, коротко взвизгнув, и замертво упал на снег. Второй успел отпрянуть, лишь фонтанчик снега взметнулся от пули у него под брюхом.
Стрелок снова лихорадочно рванул от себя рычаг взвода - дослал патрон, спеша исправить промах, но стрелять отказался. Волк, оказывается, не избежал пули. Она пробила ему живот навылет. И теперь он пытался встать и покинуть поле боя, но не мог. Задние лапы не повиновались ему. Зверь жалобно завыл, почти совсем как человек, беспомощно и недоуменно глядя, как из раны хлещет кровь. Его кровь, а не кровь врага, вкусить которую он так жаждал еще секунду назад. Острая, горячая судорога свела живот Моррисона, когда мелькнуло у него в голове видение собственной смерти: он лежит на снегу с разорванным животом и выпущенными кишками... Генри не испытывал ненависти к этому волку, напротив, ему даже стало жаль его. Он хотел было добить беднягу, чтобы прекратить его мучения, но импульс сострадания погасил холодный расчет: раненый зверь не страшен, а патроны надо беречь.
В то же время Том Пирсон при поддержке пса противостоял вожаку стаи.
– На, держи, зверюга!
– крикнул он и метнул в матерого тлеющую палку от вчерашнего костра.
Сноп искр и дым этого оружия отчаяния возымел действие: вожак присел, вильнул холкой с поджатым хвостом и поскакал прочь, увлекая за собой взбешенного Реша.
Моррисон развернулся, упал на колено и посла вдогонку вдохновителю атаки две пули. Обе, к его огорчению, не достигли цели. В третий раз стрелять он не рискнул - мешала собака.
– Реш! Назад!
– крикнул Пирсон.
– Назад, тебе говорят!
– И, выпучив глаза, завопил: - Генри, сзади!!!
Моррисон вскочил на ноги с одновременным разворотом, передернул затвор. Но ближайшие три волка нападать на него и не думали. Они, деловито и хладнокровно, перегрызли глотку своему раненому собрату и поволокли его прочь. По дороге к ним присоединились другие. Через малое время каждый уже бежал со своим куском добычи. Убитый пулей волк, тоже куда-то исчез. Очевидно, его тело также уволокли и растерзали ненасытные твари.
– Да-а...
– протянул Пирсон срывающимся голосом, едва сдерживая кашель, - они совсем похожи на людей...
– Борьба за выживание, - отозвался Моррисон, тяжело опираясь на винчестер.
– У господина Дарвина это называется естественным отбором. Выживает сильнейший.
– Генри усмехнулся.
– А также - наглейший и коварнейший.
Пирсон открыл рот, что-то хотел сказать, но не смог - зашелся в долгом удушающем кашле. Примчался Реш, взметая снег. Ухо в крови, но настроение бодрое: хвост туго закручен кверху на полтора оборота. Пирсон схватил его за загривок, осмотрел рану и просипел треснутым голосом:
– Ты, черт этакий, далеко не убегай. Надо вместе держаться. Если рассыплемся, по одиночке нас перережут как ягнят. Рядом! Понял, дурак лохматый? Рядом... Ну, не скули, не скули... И так тошно...
Отбив атаку и видя, что новая начнется не скоро, они воспользовались передышкой, развели костер, набили в котелок снега, вскипятили воду и, обжигая губы о закопченный металл котелка, по очереди выпили её вместо завтрака.
– Последняя сигарета осталась, - сказал Пирсон, разрывая влажную пачку.
– Покурим, может, обманем голод.
"Патроны тоже последние", - в тон товарищу подумал Моррисон, держа в горсти холодные металлические цилиндрики и вставляя их по одному через боковое окно с подпружиненной защелкой в подствольный магазин винтовки. Зарядив винчестер, Генри прочистил ствол, любовно погладил оружие, проверяя заодно, не попал ли снег на важные узлы механизма перезарядки. Но все было в норме, стало быть, "соверен"* не подведет в трудную минуту.
[*Популярность винчестеров среди охотников, ковбоев, путешественников возросла настолько, что их называли "соверенами" (золотая монета"), подчеркивая их ценность и значимость.]
После перекура чувство голода действительно несколько притупилось. Но они знали, что это ненадолго и что скоро опять начнутся ужасные спазмы в пустых желудках, точно чья-то когтистая лапа безжалостно сжимает ваши внутренности. Но хуже всего то, что голодный человек почти беззащитен перед холодом. Энергии для поддержания нужной температуры тела, как, впрочем, и движения, становится все меньше... Последствия этого будут вполне предсказуемы: два коченеющих тела, заносимые снегом, скулящая от безысходности собака. А потом налетят хозяева леса, и в короткой яростной схватке участь всех троих решится окончательно.
Все это Моррисон представил себе до жути отчетливо, и злость охватила его.
Нет, он так просто сдаваться не намерен. Не для того он прожил свои 28 лет, получал образование, тяжко трудился, страдал от унижений, откладывал шиллинги и пенсы и яростно мечтал о богатстве... Потом ему подфартило... Так или иначе, но он собрал приличную сумму. Поставил все на, казалось бы, авантюрную затею Пирсона - и выиграл! И вот, обретя это вожделенное богатство, уже на самых подступах к сияющим вершинам настоящей жизни - погибнуть? Дудки! Всем чертям назло он дойдет живым.