Тайна Симеона Метафраста

Осторожно выпрямив ноги, высокий широкоплечий мужчина с коротким ёжиком светлых волос недовольно повёл плечами.

– Ещё ковёр-самолёт бы мне предоставили… – буркнул он. – Тоже мне, любые услуги…

Говорил он негромко, так, чтобы водитель этого необычного экипажа не слышал. Не то чтобы он чего-то опасался – он, Франц Класхофен, маг-антиквар, владелец нескольких крупных магазинов… и кое-чего ещё, о чём не стоит знать широкой публике! Нет и нет. Просто Франц не считал разумным выказывать свои истинные чувства к тем, кто в данный момент серьёзно его выручает.

Козырь, да…

Всё же у него отлично варит голова! Если бы в своё время он не сообразил создать второй гримуар, точную копию того эльзевировского тома, не осталось бы и тени возможности вновь его получить. Но всё сложилось отлично. В глубоких карманах службы магбезопасности осталась копия, а оригинал всё ещё дожидается своего владельца… там. В хорошем месте, которое Франц не называл даже мысленно.

– Да-да, – и он засмеялся. – Как говорил патер Браун? «Где умный человек прячет лист? В лесу!».

Пожалуй, если бы этот смех услышал психиатр, он бы присмотрелся к господину антиквару повнимательнее. Но беда в том, что не было более никого в экипаже – точнее, в летающей коробочке, вмещающей лишь водителя и пассажира, и Тьма знает каким образом держащейся в воздухе. Класхофен посмотрел в окошко: во тьме не было видно почти ничего, лишь блестел в лунном свете изгиб какой-то речки, да светился вдалеке не то костёр, не то окно какого-то дома.

«Интересно, на какой высоте мы летим?» – невольно подумал беглец.

Ну да, а как ещё назвать почтеннейшего антиквара, вынужденного удирать ночной порою, словно ворона, оставляющая в зубах кошки перья из хвоста?

– Тьма с ним, с Райзеном, – сквозь зубы пробормотал Класхофен. – И адвокат этот – барахло, десяток новых найду. Но они заморозили два моих счёта, отобрали артефакты и книги!..

В этот момент экипаж тряхнуло в воздухе, потом ещё раз, сильнее. Серебряная поверхность воды как-то рывком приблизилась, и пассажир забыл о проторях и убытках, вцепившись обеими руками в поручень.

Других доступных ему действий не было…

За завтраком Суржиков так тщательно обдумывал новую роль, что даже и не замечал, что ест. Главная, по его представлению, сложность этой роли была в том, что играть её придётся одному, без партнера. Алекс ведь сказал, что будет заниматься детьми, так что на поддержку рассчитывать не приходится. Итак, значит, ему нужно найти подход к горничной, и это, скорее всего, окажется не очень сложно: женщина средних лет, в доме Шнаппса работает не так уж давно, года четыре, и хозяйка для неё всего лишь посторонняя нанимательница. А вот старая нянька… Тут можно поймать птицу удачи или лопухнуться всерьёз.

– «Так тихими шагами жизнь ползёт К последней недописанной странице…», – пробормотал он.

Рядом раздалось фырканье, и Влад, наконец, поднял глаза от тарелки.

– Слушай, ты странно разговариваешь, – сказал ему один из близнецов. – Будто бы и сам с собой, и в то же время с кем-то, кого здесь нет.

– Видишь ли…

– Я Стас, – сообщил мальчишка.

– Это хорошо. Видишь ли, Стас, у меня привычка такая. Когда я очень глубоко задумываюсь, начинаю цитировать пьесы.

– То есть, ты актёр? – спросил второй парень, точная копия Стаса. – Я Серж.

– Методом исключения догадаться было нетрудно, – усмехнулся Суржиков. – Ну да, и актёр в том числе. Вроде бы вчера нас познакомили?

– Познакомили. Ты помощник отца, это мы поняли. Только пока не решили… – начал говорить Стас.

– Ты такой же скучный, как был Весёлкин, или лучше? – закончил фразу его брат.

Их отец, до сего момента наблюдавший за экзекуцией молча, постучал по столу кончиками пальцев и сказал негромко:

– За синюю линию не заходить!

– Так точно! – в один голос ответили близнецы. – А можно, мы пока пойдём к себе?

– Нельзя, – сказала вдруг Софья. – Вначале мы должны решить вопрос с дежурством.

– В смысле?

– Аркадий Феофилактович уехал. Выясняется, что всё то, что делал один небольшой домовой, нужно распределять по всем членам коллектива. Мы с Барбарой можем взять на себя готовку. Остальное вы должны разделить между собой.

– Остальное – это что?

– Уборка, покупка продуктов, мытьё посуды, стирка, глажение белья, – слова падали в тишину за столом, словно металлические шарики в кастрюлю, с хорошим звонким «бамммс!».

– У-у-у! – горестно протянул один из мальчишек.

Второй же деловито спросил:

– А делить будем поровну?

– Делить будем по справедливости! – сказал Алекс. – У Софьи работа плюс сад плюс готовка…

– Я готова взять на себя посуду… после завтрака и после обеда, – заявила Катя.

Бурное обсуждение и делёж обязанностей затянулся вплоть до конца второго кофейника. Суржиков этого не слышал: он снова отключился и мысленно просматривал страницу блокнота с записями о Марии Пантелеймоновне Иванцовой, девяноста двух дет от роду, проживающей в собственном доме торговца Альфреда Шнаппса…

Близнецы честно помогли Кате убрать со стола и донести посуду до мойки, после чего, повинуясь повелительному жесту отца, побрели к нему в кабинет.

– Влад, – хозяин дома вернулся в столовую и тронул помощника за плечо; тот оторвался от размышлений и одним глотком допил остывший чай. – Я постараюсь тебе помочь разобраться с Шнаппсами, сейчас только с мальчишками поговорю…

– Пока не надо, – покрутил головой Суржиков. – Если что, я спрошу, а пока дай мне самому попробовать, без режиссёра.