Тайна Спящей Охотницы
Шрифт:
— Какая-такая? — полюбопытствовал папа, приподняв бровь.
— Та самая, — отнюдь не загадочно намекнул князь Георгий, приподняв свою правую бровь еще выше, а за ней — и голову, ясно показывая, откуда, если что, эту защиту ожидать.
«Ну всё, сейчас про архангелов запоёт», — поморщился Кит.
Но князь не запел. Папа легко понял его намек-«гиперссылку».
— И что вы предлагаете мне делать? Только молиться — и всё? — спросил папа. — Я же не в силах сидеть тут, сложа руки…
— Сложа —
Папа помолчал-помолчал и сказал «угу». А потом протянул дедов браслет Никите:
— Возьми на всякий случай. Может, сработает всё-таки, если совсем припрёт.
— Спасибо, — сказал Кит и принял бесценное наследство.
— А где, позвольте поинтересоваться, граммофон? — спросил князь, страшно довольный итогами переговоров.
— Сейчас соберу по сусекам, так уж и быть, — вздохнул папа и посмотрел то в одну, то в другую сторону, прикидывая, откуда начинать сносить на стол детали разобранного «граммофона времени».
— Тогда я, с вашего позволения, пока переоденусь, — сказал князь и вышел.
Минут через пять папа снес из разных углов, тайников, сусек и загашников детали старательно разобранного им граммофона.
— Как ты их еще не выкинул… — прокомментировал Кит.
— Что-то меня остановило, — сначала усмехнулся, а потом грустно вздохнул папа.
Тут и портупей-юнкер Веледницкий появился в уставном виде, только с закатанным рукавом гимнастерки на забинтованной руке. На другой руке он держал шинель и кадетский прикид Никиты.
— О, уже почти все готово! — порадовался он, глянув на стол, и протянул Киту шинель и фуражку. — Возьми, еще пригодится.
— Может, еще какую-нибудь одежку с собой отсюда прихватишь? На смену… — грустно сказал папа.
Князь Георгий тут же сомнительно утешил папу Кита:
— О-о, Андрей Николаевич, как говорят в наших временах, не извольте беспокоиться. У нас на Никиту Андреевича там давно пошит и даже на вырост гардероб на все случаи жизни: хоть на бал в Таврический… простите, туда мы уже опоздали… ну, и хоть в экспедицию на Северный полюс… или даже на Марс.
Кит шинель взял, но сначала положил ее на папино кресло:
— Погоди, Жорж. Сначала машинку починим.
Краем взора он уже видел крохотную мерцающую искорку —
— Отойдите подальше, — предупредил он.
Папа и князь отступили на шаг, каждый — в свою сторону.
Кит и руки не успел поднять, как всякие железки-кусочки подпрыгнули, закружились над столом, разгоняя воздух не слабее настольного вентилятора, засверкали искрами, полыхнули роем-пузырём и… вдруг звонко треснуло где-то позади и, сверкнув, пулей просвистело к столу мимо самого уха князя Георгия.
Вихрь искр погас.
Граммофон уже стоял на столе как новенький.
Князь в недоумении трогал, проверял ухо, цело ли…
Кит посмотрел, откуда просвистело: там, в стеклянной дверце небольшого старинного буфетика, видна была звездочка дырки — и вправду, как от крохотной пульки.
— Па-а… — ужаснулся Кит. — Ты чуть Жоржа не убил.
— А что это было? — робко спросил Жорж.
Папа постоял-постоял… и стукнул себя кулаком по лбу:
— Это же игла! Она там, в буфете, отдельно лежала… а я и не заметил… Забыл! Прошу прощения.
— Ничего, — отмахнулся князь той же, здоровой, рукой, которой трогал ухо. — Мне в вашем времени пули и даже снаряды не страшны… не говоря уж о граммофонных иглах. Хорошо, что хоть пластинки так летать не должны, а то не напасёшься. Надеюсь, хоть одна еще осталась.
Папа важным движением руки успокоил публику, торопливо достал из среднего ящика своего письменного стола заветную черную пластинку, вынул ее сначала из пластикового пакета, а потом — из старого конверта.
— Может, хоть до утра отдохнете? — как бы невзначай, между делом спросил он.
— Не стоит искушать судьбу, — упрямо покачал головой князь, ему, конечно, не терпелось домой из чужого мира, где не стало любимых просторов, — Это время нельзя ставить под удар. Мы не знаем, на что способна Спящая Красавица.
— Чуть не забыл! — спохватился Кит
В три секунды он сбегал на кухню за голографическим фото самой опасной девчонки во Вселенной.
— Па, так она живая или искусственная? — спросил напоследок Кит, безнадёжно при этом вздохнув. — Реши наконец… Что делать-то?
Он из последних сил заставлял себя надеяться, что папа напоследок сработает компасом и покажет сыну самое верное направление.
— Эх, крестить бы тебя! — стал гнуть свое папа. — Я уверен, что крещеному человеку гораздо легче определить, есть у этого андроида душа или нет.
— А что мама на это скажет? — обозлился Кит, напомнив папе про родительский договор о том, что сын сам выберет в конце концов во что ему верить — во всесилие науки или просто верить… но только не раньше, чем он достигнет совершеннолетия и паспорт не получит.