Тайна спятившего компьютера (Тайна спятивших компьютеров)
Шрифт:
Я пожал плечами.
— Если так, то любой адвокат отмажет Степанова, в два счета доказав, что ничего криминального он не говорил, не делал, и что перед ним ещё извиниться должны за незаконный арест. Нет, я думаю, там есть другие улики, поувесистей.
— Это неизвестно! — уперся мой братец. — И потом… Ты сам говоришь, что обалдел, когда компьютер взял и выделил слова «арестовали Степанова» так во время, будто совсем разумно тебе отвечал! Можешь что угодно говорить, но, я уверен, компьютеры — это не просто машины! И ещё потом… Ты сам сказал, что в этом графике и в этих цифрах есть что-то странное, во что ты никак не врубишься, как это может быть!.. Ты говоришь, что спорить готов — а я тоже поспорю на что угодно, что в этих странностях доказательство невиновности Степанова! И… Ну да, конечно, Степанов, он и бандит, и всякий такой-сякой бывает, но, во-первых, мы от него ничего,
— Ничего, — сказал я. — Миша их быстро усмирит.
— Вот к Мише я и хочу поехать! — заявил Ванька. — Прямо сейчас, только позавтракаю!
— Ага, — ехидно возразил я, — Мише только и есть дело, что до тебя, по такому идиотскому поводу, и тем более в выходной!..
Тут надо объяснить, что за «Миша» имелся в виду. «Миша» — это тот самый Михаил Дмитриевич Зозулин, начальник местного ФСБ, о котором я упоминал. Он совсем молодой парень, да ещё худенький такой, моложе своих лет выглядит, и он сам предложил нам, чтобы мы называли его просто Мишей, когда мы познакомились на Новый год. Он как раз приехал в Город… Как он объяснил, «в гражданских терминах это называлось бы преддипломной практикой». Он должен был отработать около полугода, а потом стать уже не курсантом а выпускником ихней эфэсбешной Академии и получить назначение в другое место, но так и остался. Из-за нехватки кадров, как он объяснил. Думали, когда его направляли, что он полгода поработает на пустующем месте начальника, исполняющим обязанности, а за это время кого-нибудь подберут. Но подобрать никого не удалось, а Миша справлялся так хорошо, что там, наверху, решили: от добра добра не ищут. Хотя, надо сказать, сначала никто не верил, что Миша справится (правда, отец сразу сказал, что за этим парнем не постоит, и воспринимать его щенком лопоухим не стоит). Но оказалось, что у него внутри, при всей его мальчишьей и «несерьезной» внешности, будто стальная пружина. Если он даже Степанова поставил на место, при этом наладив с ним вполне нормальные отношения — мол, не будет криминала с твоей стороны, будем жить душа в душу, потому что ты немало хорошего для города делаешь, а будет криминал, так не обессудь, от меня не уйдешь — то можно себе представить, какая закалка была у парня.
В общем, Город он с тех пор покидал лишь один раз, для того, чтобы выпуститься из своей Академии и вернуться назад, полноправным начальником, и опять завязнуть в работе. Мы с ним так и оставались в приятельских, можно сказать, отношениях. И, главное, парень он был честный и справедливый. Из тех, кому, как говорит отец (и тут с ним согласен отец Василий), жизнью написано не раз и не два получать по шапке за свою прямоту. Но пока у него все клеилось. Последним делом, которое он раскрутил, было дело подпольных скупщиков металла, и ниточки от этого дела потянулись на самый верх области, к продажным чиновникам, которые покрывали всю эту незаконную деятельность. В этом деле и мы с Ванькой отметились, сунув носы — как потом выяснилось — в самое пекло, по нашей привычке. А ещё получилось так, что в этом деле он действовал заодно со Степановым, которому вся эта мафия, сидевшая на криминальной перепродаже цветных металлов, уже как кость в горле была, да и он ей, как выяснилось, тоже… И тогда, кстати, они попытались крупно подставить Степанова, но обломалось у них. Причем, подстава готовилась такая, что комар носа не подточил бы, если бы ловушка сработала.
Ванька и это мне напомнил.
— Степанова один раз пытались подставить, совсем недавно, и очень хитро пытались, так? И он, после всей этой истории, дал Мише слово, что не будет откалывать ничего незаконного, всегда заодно с Мишей будет действовать… Чтобы двух месяцев не прошло, а Степанов свое слово нарушил? Что-то тут не так!
— Степанов, он заводной, — возразил я. — Ты сам видел, как ему вожжа под хвост попадет, так он метелить начинает, что твой кабанчик — ослепнув от ярости и забыв обо всем!
— Заводной — это не преступление, — в свою очередь возразил
— Тс-с… — я поднес палец к губам, услышав в коридоре отцовские шаги. — И вообще, иди оденься сначала, а уж потом поговорим!
В «компьютерную» заглянул отец.
— Уже встали? Надо же, какие ранние пташки! И сразу за компьютер, не одевшись и не позавтракав?
— Я оделся и позавтракал, — ответил я. — А Ванька только что поднялся.
— Все равно, марш отсюда, оба, — сказал отец. — Нечего с самого утра глаза просиживать за компьютером. Лучше, вон, с Топой погуляйте, а то совсем зачахнете. Сходили бы хоть в сосняк на дальнем берегу, там до сих пор лисичек уйма.
— Все, уходим, — сказал я, выключая компьютер. — А вообще, мы не просто так сидели, мы делом были заняты. Ванька привез вчера от Павла антивирусную программу, вот мы её и установили. И очень вовремя, как выясняется. Я стал дискеты проверять, и на одной из них обнаружился вирус, вот на этой, — я показал отцу дискету с надписью «ВИРУС!!!». — Ты ей не пользуйся и никуда её не девай, я хочу при случае Павлу её показать, чтобы тип вируса выяснить.
— Молодцы! — отец поглядел на нас с веселой иронией. — А с чего вам приспичило антивирусную программу ставить? Вирус занесли в компьютер с одной из дискет?
— Никакого вируса! — поспешно и с жаром (возможно, чересчур поспешно и чересчур с жаром) ответил я. — Можешь сам проверить!
— Да чего проверять, — отец хмыкнул и махнул рукой. — Ведь и ежику понятно, что, если что и было, то вы все исправили. Если так, то можно только похвалить вас, что вы в панику не впали, а взялись за дело и сами справились… Но, все равно, хватит вам перед экраном торчать!
Мы покинули «компьютерную» и вернулись в свою комнату. Пока Ванька одевался, я ещё раз изучил мои вчерашние распечатки.
Да, по поводу этих распечаток возникали вопросы — но вряд ли эти вопросы имели отношение к нынешней истории вокруг Степанова.
После завтрака (я посидел за столом вместе со всеми, выпил чашку чая и съел бутерброд с копченой форелью) мы с Ванькой свистнули Топу и отправились к «дальнему берегу», где, в сосновом перелеске у самой воды, было основное «лисичковое» место. В лесу было просто здорово! Тихо, прохладно, кое-где земля застлана коврами желтых листьев берез, занесенных ветром, кое-где — золотистыми сухими иголками и мхом, между соснами виднеется гладь озера и далекий-далекий берег. Остров расположен как бы в углу озера, ближе к Городу, от которого его отделяет только небольшой пролив, и наш дом стоит на берегу, глядящем на город, а другой берег глядит на судоходные воды, и там никаких жилых домов нет, только высокий маяк на выступающем мыску, и в этом маяке обитает смотритель, веселый чудаковатый дед, с именем ему под стать — Виссарион Северинович, и мы любим заглядывать к нему на чаек, но в этот раз мы до маяка не дошли, взяв чуть в другую сторону. Туристский сезон уже, можно, считать, закончился, но, все-таки, мимо нас проплыл один туристский теплоход, огромный, белый и красивый, с разноцветными флажками. Он шел на север — возможно, кто знает, до самых Соловков. Мы знали, что шлюзы закроют на зиму, в зависимости от погоды, между десятым и пятнадцатым ноября, так что плавать туристам оставалось недели три. Наши осенние каникулы уже приближались, а на каникулы к нам в гости должна была приехать Фантик с родителями, и мы договорились, что совершим поход на лодке, которую добыли и отремонтировали ещё летом…
Словом, жизнь была прекрасна. Топа, набегавшись большими кругами — он уже шестой год у нас, а я не устаю удивляться, как это он, при его восьмидесяти килограммах весу, носится легко как птица, и играючи прыгает вверх больше, чем на два метра, будто в воздухе парит — успокоился и стал деловито исследовать лес, особенное внимание уделяя кустам можжевельника и малины. А мы набрели на полянку, прямо-таки рыжую от лисичек, и принялись собирать грибы в большую корзину. Лисички были такие свежие, упругие и мясистые, что тихонько, почти неслышно, поскрипывали под ножом, когда мы их срезали. И мы предвкушали замечательное грибное жаркое на ужин. А возможно, и на засолку останется, баночки на две, на три. Открыть на Новый год или на Рождество баночку рыженьких соленых лисичек — это ж просто фантастика!