Тайна старинных флаконов
Шрифт:
Глава 15
Эту ночь я вновь беспокойно проворочалась. Едва мне удавалось задремать, я тут же просыпалась в тревоге.
Где-то около половины пятого я раздвинула занавески на окне и решила прекратить попытки забыться сном. Оконные створки прилегали к раме неплотно, из щелей внутрь задувало холодным ночным воздухом.
Я надела свой самый тёплый пуловер и завернулась в одеяло. Месяц наполнял комнату серебристым мерцанием. Облокотившись на подоконник, я стала смотреть на сияющие в небе звёзды.
Мысли
Как бы то ни было, решила я, Бенно впредь нужно держать от всего этого подальше. Дело принимало всё более серьёзный оборот, а мой брат для таких вещей был ещё слишком мал.
Пока я смотрела в небо, где-то в глубине души у меня шевельнулась тоска по дому. Я вдруг почувствовала, как соскучилась по Моне, Берлину и нашей старой жизни. Откинув одеяло в сторону, я встала с кровати и взяла в руки фотоальбом. Он лежал поверх стопки книг, дожидаясь, пока ему отведут место на полке.
На первых страницах были наклеены рождественские фотографии. С тех пор как я в последний раз заглядывала в альбом, много воды утекло. На снимке были мама, папа, Бенно и я. Мы все сидели на полу в нашей старой квартире, и только Бенно стоял возле рождественской ёлки – совсем маленькой, даже меньше его размером. Я улыбнулась и отметила про себя, как сильно мне не хватает нашей крошечной квартирки. Там, конечно, вечно что-нибудь валялось поперёк дороги и мешало, и мы порой из-за этого ссорились, но зато мы почти всё время проводили вместе. Здесь же, на вилле «Эви», мы друг с другом почти не сталкивались.
Листая альбом дальше, я с необыкновенной ясностью осознала, что больше всего скучаю именно по тому в нашей старой квартире, что меня раньше больше всего бесило. По близости.
Чтобы прогнать тоску по дому, я захлопнула фотоальбом и положила его обратно на стопку с книгами. Нырнув обратно в постель, я прислонила голову к стене. Мне вдруг вспомнилось: когда мы, вернувшись из подземной аптеки, прокрались обратно в коридор, папа всё так же лежал на диване.
Вообще-то это было совсем на него не похоже – часами валяться без дела. Странным показалось мне и то, что мы сегодня так вместе и не ужинали. А ведь в нашей семье совместный ужин был незыблемым ритуалом, в котором все обязаны были участвовать, что бы ни случилось. Сегодня же папа к нашему возвращению ничего не приготовил – хотя обычно всегда это делал. Как будто он попросту забыл про ужин.
После нашей вылазки в аптеку я была так взволнована, что почти не обратила на это внимания. Мама же хоть и удивилась папиному поведению, но ничего не сказала и просто сделала нам вечером по паре бутербродов. Уложив Бенно в кровать, она заглянула ко мне в комнату, чтобы шепнуть «я тебя люблю» на ночь, а потом на вилле воцарилась тишина.
Казалось, каждый из нас жил в этом огромном доме сам по себе. Может быть, наши родители даже радовались, что их наконец оставили в покое? Я быстро отогнала от себя эту неприятную мысль. Даже если и так – наверняка им это скоро надоест. И они снова начнут доставать нас расспросами. Родители ведь для того и существуют, чтобы действовать детям на нервы.
В половине одиннадцатого Бенно запрыгнул па мою кровать и тормошил меня до тех пор, пока наконец не разбудил окончательно. Видимо, под утро меня всё же сморил сон, хоть я и не помнила как.
– Поиграй со мной, – канючил брат.
Я натянула одеяло на голову в надежде, что если Бенно не будет меня видеть, то перестанет меня теребить. Но эта стратегия как обычно не сработала.
– А ты не можешь поиграть с папой? – проворчала я в ответ.
– Не-е. Он стал каким-то скучным.
Высунув голову наружу, я обречённо перевернулась на спину. Бенно сидел на моём одеяле. Теперь он ещё и высыпал поверх него мешок лего.
Ну здорово.
– Скучный? – переспросила я.
– Да. Папа странный. А мама в магазине.
– В каком смысле «странный»?
– Не знаю. Странный, и всё! – Бенно не сводил глаз с кирпичиков лего. Он весь как-то застыл и съёжился, словно маленькая гипсовая фигурка.
Бенно становился таким, только если что-то было всерьёз не в порядке.
– А ты уже завтракал? – осторожно спросила я.
Бенно покачал головой и вновь уставился на гору из лего у меня на одеяле.
Вздохнув, я натянула джинсы и махнула Бенно рукой:
– Тогда пойдём вниз, я сделаю тебе мюсли.
Спустившись на первый этаж, я не поверила своим глазам. Папа был не просто странным. Всё было гораздо хуже: он сидел на диване, нечёсаный и во вчерашней одежде. Он что, прямо тут и спал?!
Впрочем, на этот раз он хотя бы был чем-то занят. А именно – сортировал свои пластинки. По цвету.
– Бенно проголодался, – сказала я без всякого «доброго утра».
– Это, пожалуй, не очень хорошо, – промямлил папа и протянул мне одну из пластинок. – Эту к синим или к жёлтым?
– К зелёным! – сердито сказал Бенно, развернулся и потянул меня за рукав в сторону кухни. – Видишь? Он странный!
Я поплелась за ним:
– А когда ушла мама?
– Она сказала, что идёт в магазин, но её уже давно нет.
Я поставила на кухонный стол две миски с мюсли и пакет молока.
– Папа с мамой что, поссорились? – спросила я, потому что это казалось мне единственным логичным объяснением всему происходящему.
– Не знаю. – Бенно отправил ложку мюсли себе в рот. Но в следующую же секунду вскочил и выплюнул всё в мусорное ведро. – Бе-е-е!
– Что такое? – покосившись на наши миски, я заметила, что молоко в хлопьях свернулось. Я вылила остатки прокисшего молока в раковину и вытряхнула всё в мусор. К сожалению, новой упаковки в холодильнике не оказалось. И даже в хлебнице не нашлось ничего съедобного – последние ломтики хлеба для тостов кто-то доел вчера.
Тут я услышала, как открывается входная дверь.