Тайна старого колодца
Шрифт:
— Доброе здоровьице, дорогой товарищ!
Бирюков удивленно повернулся на голос. У невзрачной старенькой избушки, облокотившись на плетень, стоял щупленький мужичок. На вид ему можно было дать и сорок, и пятьдесят лет. Небритый, с взлохмаченными волосами. Длинная, чуть не до колен, застиранная матросская тельняшка с обрезанными на манер тенниски рукавами мешком свисала с худых узких плеч. Под крючковатым, облупившимся от загара носом дымила махорочная самокрутка. Заспанными глазами мужичок равнодушно смотрел на Бирюкова.
— Доброе
— Здравствуйте, — ответил Антон.
— В гостях у Резкиных находились или с колодцем все пурхаетесь?
Бирюков остановился — мужичок явно вызывал на разговор.
— Это ж надо, такую козу заделать, а? Испокон веков такого преступления в Ярском не случалось. Убийцу-то скоро арестовывать будете? Или ждете, когда он тягу даст?
— Как найдем, так и арестуем, — ответил Антон.
— Оно, конечно… — мужичок повертел в заскорузлых пальцах самокрутку. — Милиции видней. А народу глаза не закроешь, язык не привяжешь. Народ-то, он понимает, что зазря колодец засыпать не станут…
Из-за избы выбежал пятилетний карапуз в одной коротенькой, до пупка, майке-безрукавке. Подбежал к мужику, шмыгнул таким же, как у него, облупившимся носом, потерся об его ногу, выпятил живот и чуть не на штанину пустил струйку.
— П-пшел отсель! — шикнул на мальчишку мужичок и пригрозил: — Погашу об задницу цигарку, будешь знать, где мочиться.
Карапуз, вычерчивая струйкой зигзаги, отбежал в сторону, покружился по ограде и вприпрыжку исчез за избой.
Антон сделал вид, что не понял намека о колодце:
— Из деревенских на такое никто не решится.
— Не скажи, дорогой товарищ. Есть и в деревне ухорезы, только морду подставляй.
— Да?
— Да.
— Кто ж это такой?
— Хотя бы тот, кто колодец землей засыпал. Он быка одним ударом может ухайдакать. Сила бульдозерная…
— Пронька! Провались сквозь землю, и куда ты только глядишь?! Я ж тебя, лодырюгу непутевого, просила присмотреть за дитем. И что это за чуду-юду на мою голову бог послал! К своему кровному дитю и то никакого сочувствия у него нету!..
— Чо там опять стряслось?! — не оборачиваясь и не отрываясь от плетня, крикнул мужичок.
— Через плечо оглоблей тебя по макушке, Степка нагишом в крапиву сел! — одним духом выплеснула женщина.
— Пусть смотрит, поносник, куда садится, — огрызнулся мужичок и, как ни в чем не бывало, стал рассказывать Антону: — Во неугомонный пацан. Зачастил на двор, штаны не успеваешь на него одевать. А на днях и в штанах учудил. Только баба красные угли из утюга выкинула, и что ты думаешь? Он моментом на них и припаялся. Не веришь, штаны дымом взялись, насквозь прогорели, а заднице хоть бы хны. Так, малость волдырями взялась… — помолчал, прислушиваясь к хрипящему детскому крику, ухмыльнулся: — Во базлает! Должно быть, как скипидаром жгет…
— Пронька! — опять послышался из-за избы женский голос. — С кем
Мужичок заплевал окурок, недовольно поморщился, будто сожалел, что его отрывают от разговора, сказал многозначительно:
— Свидетели понадобятся, можете рассчитывать. Тодырев моя фамилия, запомните. Кое-какими сведениями по колодцу располагаю, — и лениво поплелся за избу.
«Так вот ты какой, Проня Тодырев — ходячий анекдот… — Антон посмотрел ему вслед и вдруг мысленно спросил: — Откуда у тебя такая «безразмерная» тельняшка?»
16. Бутылка пива и тельняшка
Проня не дождался, когда Бирюков его пригласит. Пришел сам, без приглашения. Приоткрыл осторожно дверь председательского кабинета, сунул в образовавшуюся щель небритую, с припухшими покрасневшими глазами физиономию, заспанным голосом спросил:
— По следствию об колодце принимаете?
— Проходите, — сказал Антон.
Он прошел, поддернул сползающую с плеча тельняшку, неторопливо сел на указанный Антоном стул, кашлянул:
— Тодырев, говорю, моя фамилия. Прокопий Иванович… — помолчал. — Записывать мои сведения будете или как?
Антон вспомнил Пронину историю с котом, рассказанную в клубе заикающимся шофером Щелчковым, и с трудом сдержал улыбку:
— Давайте «или как».
— Правильно. — Проня удовлетворенно кивнул. — Чего бумагу зря портить. Все ясно, как ясный день. В обчем, вскорости, когда засыпали колодец, человек, возивший туда землю, требовал с меня разводной ключ. Навроде я тот ключ украл у него.
— Говорите ясней. Какой человек? Какой ключ?
Проня недоуменно пожал плечами:
— Не ясно?.. Землю в колодец возил Столбов. Ключ — каким гайки отвинчивают. Большой ключ, железный.
— Дальше что?
— Все как ясный день. Ключом ухайдакали человека, бросили в колодец и землей засыпали. Чтоб концы скрыть, ключ затырили, а для отвода глаз — Проня, мол, Тодырев стибрил. Бывало дело, иной раз брал у мужиков ключи взаймы, но когда хозяева спрашивали, всегда отдавал. А столбовский ключ где я отдам, когда в глаза его не видал.
— Еще что?
— А чо еще надо? — удивился Проня, поцарапал щетинистый подбородок. — Столбов специально ключ затырил, чтоб доказательств не было.
— Напишите все это подробно и оставьте мне, — сказал Антон.
Проня кашлянул:
— Самому, что ль, писать?
— Конечно.
— Подчерк у меня некрасивый.
— Какой есть, таким и пишите.
— Дома можно?
— Что?
— Написать. Пацан у меня, Степка, на улице без пригляду остался.
— Напишите дома, к вечеру принесете.