Тайна старого колодца
Шрифт:
По мере того, как Булочкин говорил, сонливость его проходила, речь становилась оживленней, витиеватей. Теперь он уже, казалось, сдерживал язык, чтобы тот не опережал мысль.
Подполковник достал из стола фотографию, принесенную Гавриловым, и показал ее Булочкину.
— Вам знаком этот снимок?
Граф глянул на фото рассеянным взглядом.
— Работа явно принадлежит неквалифицированному фотографу.
— Никого на ней не узнаете?
Булочкин долго вглядывался в снимок и вдруг всплеснул руками:
— Ба-а! Я вижу Юру!
— Покажите его, — потребовал подполковник.
Граф
— Да здесь и другой Юра, — ткнул в Резкина. — Какой букет благородных людей.
— Которого из них вы искали?
Булочкин показал на Зорькина.
— Вот этого…
— Имя его не путаете? — спросил подполковник.
— Я не могу этого спутать уже потому, что мы с ним тезки.
— Итак… — подполковник встретился с Булочкиным взглядом. — Давайте уточним детали: вы ищете в нашем районе Георгия Зорькина, который в шестьдесят шестом году помог вам, назвавшему себя геологом, уехать из Владивостока. С вами ехал еще один знакомый, Юрий Резкин. Он сошел на станции Тайга, чтобы пересесть на поезд, идущий в Томск. Вы с Зорькиным расстались двенадцатого сентября в Новосибирске, а через сутки Зорькин был убит. Вам не кажется странным финал дружбы?..
Булочкин слушал внимательно. На его лице, когда подполковник сказал об убийстве, отразилось такое удивление, что Бирюков подумал: «Для Графа, видимо, это неожиданность».
Булочкин кулаком потер лоб:
— Я давно заметил, что работники милиции не умеют шутить. Ваша шутка, начальник, по поводу смерти Юры, которого вы почему-то называете Георгием — да еще и Зорькиным, не вызывает улыбки. В остальном вы правы.
— Остается выяснить последнее, — продолжал подполковник. — Что все-таки побудило вас столько лет спустя искать Георгия Зорькина?
— Никакого Георгия Зорькина я не знаю, — твердо сказал Булочкин. — Искал я отслужившего моряка Юру, фамилию которого не удосужился спросить, чтобы вернуть ему долг. Это вопрос моей чести.
— Мы разберемся во всем этом… — подполковник сделал паузу. — И с убийством женщины, труп которой нашли в канализационном колодце, разберемся.
— Гражданин начальник! — Булочкин приложил трясущиеся ладони к груди. — Не шейте мне канализационный колодец. Это не мое дело. Пусть им занимается Новосибирский уголовный розыск.
— Откуда вам известно, что это произошло в Новосибирске? — быстро спросил Бирюков и по тому, как одобряюще взглянул на него подполковник, понял, что угодил в точку.
Булочкин болезненно поморщился:
— Несмотря на плохое здоровье, я не утратил чутья и, едва появился в Новосибирске, заметил, что одесситы успели накапать сибирякам о моей популярности. Вдобавок, в вашем областном центре я имел неосторожность повидаться с человеком, на хвосте которого уже висел угрозыск. Отвечать за чужие грехи тяжелее, чем за свои. И я — человек спокойный — заметался по Новосибирску, как незадачливый композитор, премьера оперы которого с треском провалилась. Здесь-то и пришла мне светлая мысль — попытаться еще раз отыскать Юру. Буду откровенен: хотел отсидеться у него, пока угрозыск размотает дело с канализационным колодцем.
К концу допроса
— Похоже, говорил правду. Но почему он Георгия Зорькина упорно называет Юрой?
— Товарищ подполковник! — вырвалось у Антона. — Георгий и Юрий — это же имена-синонимы.
— Я давно об этом думаю, однако неувязка есть. Гаврилов называет Зорькина Георгием, Гошкой, а Булочкин — Юрием. Обычно принято называть человека каким-то одним именем. Если уж Георгий, так Георгий, если Юрий, так Юрий. Согласен?
— Конечно.
— И еще: каким образом Зорькин оказался в нашем районе? По словам Гаврилова, он не собирался заезжать в Ярское.
— Может, Резкин внесет ясность?
— Давай сделаем так… — подполковник задумался, долго рассматривал фотографию, затем повернулся к Бирюкову. — Запроси воинскую часть, где служил Зорькин, до какого пункта при увольнении он получил проездные документы. После дай телеграмму в тот пункт, куда должен был приехать Зорькин. Узнай, становился ли он там на воинский учет, и одновременно запроси адресное бюро. Если никаких сведений о Зорькине не окажется, вызывай по междугородной Резкина. Предложи ему приехать к бабушке. И обрати внимание, как он откликнется на это.
— Ясно, товарищ подполковник.
— Надо проверить алиби Булочкина. Если Граф на самом деле двенадцатого сентября шестьдесят шестого года был задержан в Новосибирске за побег, то это, как говорят, в его пользу.
Бирюков ушел, и тотчас в кабинете начальника райотдела появился Кайров. Сел к столу подполковника, улыбнулся:
— Вы, Николай Сергеевич, тоже заразились тайной старого колодца?
— Вспоминаю молодость. Ведь больше десяти лет в уголовном розыске проработал, — подполковник чуть помолчал. — А тайну эту, по-моему, разгадать можно…
— Вы не обидитесь, если скажу, что розыскные действия Бирюкова на данном этапе напоминают самодеятельность?
— Нет, не обижусь. Сделаю лишь уточнение: хорошая самодеятельность мне нравится больше плохого профессионализма.
— Натаскиваете Бирюкова?
— Подобный метод вряд ли применим к человеку с высшим юридическим образованием. Бирюков молод. Тыкается как слепой котенок. Наша с тобой задача — не дать ему на первых розыскных шагах разбить себе нос.
— Я вас понял, — четко, по-уставному, произнес Кайров. Собираясь уходить, поднялся. — Кстати, по моему рапорту разговаривали с Бирюковым?
— Ты только за этим пришел?
— Не только. Хотел выяснить ваше отношение к случаю с колодцем. Как-никак, я все-таки старший оперуполномоченный уголовного розыска.
— Тогда садись, поговорим по душам.
Кайров вернулся на свое место. Подполковник достал из стола рапорт, еще раз прочитал его и, глядя Кайрову в глаза, заговорил:
— Понимаешь, не указан в твоем рапорте тот импульс, который вывел Бирюкова из равновесия. Вот я с тобой разговариваю, не кричу на тебя, не унижаю твоего достоинства. Скажи, можешь ты в такой ситуации ни с того ни с сего нагрубить мне?