Тайна старого колодца
Шрифт:
— Попутно не заезжал к вашей племяннице?
— Нет.
— Письма вам присылал с Урала?
— Тоже нет. Видно, из-за Маришки и на меня обиделся. Вообще-то глупо Маришка с ним поступила. Такого парня ей в жизни не найти. Интересно то, что и фамилии даже одинаковые были. На корабле над Гошкой посмеивались: «Жена на твою фамилию перейдет при регистрации или ты на ее?..»
Подполковник не давал Гаврилову отвлекаться:
— Почему вы решили, что владивостокский геолог и вчерашний рыжий — одно и то же лицо?
— Приметная больно физиономия у него. К тому же цвет волос у нас одинаковый. Только я не утверждаю,
— Какие деньги он вам в ресторане предлагал?
— Это ж, рыжая зараза, чтоб от меня отвязаться. «Первый раз, — говорит, — тебя вижу. Если выпить хочешь, на червонец». Он, можно сказать, этим мне в душу плюнул. Оттого я на молокососов с музыкой буром попер.
— У вас фотография Зорькина есть?
— Была где-то. На вокзале всей оравой перед отъездом снимались.
— И геолог на снимок попал?
— Вроде бы нет… Он, по-моему, щелкал нас. А карточку мне прислал Юрка Резкин. Фотоаппарат его был.
— Вот что, — строго сказал подполковник, — идите сейчас домой и срочно принесите нам эту фотографию.
Гаврилов поднялся.
— А как же это… ресторан?
— Все будет по закону.
Когда Гаврилов ушел, подполковник откинулся на спинку кресла, посмотрел на Бирюкова и спросил:
— Что скажешь?
— Судя по приметам, в колодце найдены останки Зорькина, — быстро ответил Антон. — Только как Зорькин попал в наш район, если на Урал ехал? Туман какой-то…
Подполковник вздохнул.
— Да, мутное дело. Очень мутное… Но послушаем, что Граф-Булочкин скажет.
13. Железное алиби
Слава Голубев был прав, когда говорил подполковнику Гладышеву, что от Булочкина не пахнет водкой. Медицинская экспертиза, проведенная перед допросом, установила: Булочкин клинически трезв, но после злоупотребления мепробаматом находился в сильном шоке. В этом подполковник с Бирюковым убедились и сами, как только конвоир доставил Графа в кабинет. Обхватив ладонями локти, Булочкин трясся, словно в приступе лихорадки. Не дожидаясь разрешения, сел, попросил воды. Выпил подряд два стакана крупными, жадными глотками. Несколько секунд просидел сгорбившись, уткнув лицо в ладони. Гладышев и Бирюков молчали.
— Могу я узнать, чем заинтересовал районную милицию? — медленно приходя в себя, спросил Булочкин.
— Вопросы будем задавать мы, — сказал подполковник.
— Тем лучше.
— Что вас привело в наш город?
— Разве в него без визы МВД нельзя въезжать? — губы Графа иронически дернулись. — Или мы живем в Германии, где существуют демократическая и федеративная республики и въезд из одной в другую представляет определенные трудности?
— Бросьте паясничать!
Булочкин высокомерно вскинул голову. Сухое горбоносое лицо его было невозмутимым, только в глазах затаилась плохо скрываемая настороженность. Подполковник нахмурился:
— В вашем паспорте одесская прописка. Что вас занесло из Одессы в такую даль?
— Вы видите мое скверное здоровье, — не меняя тона, продолжал Граф, — а у вас тишина, нет копоти заводов и столичной суеты.
Говорил Булочкин медленно, лениво. Казалось, язык с трудом подчиняется ему и не успевает за мыслью.
— С кем вчера встречались в «Сосновом бору»?
— Гражданин
— С кем встречались в ресторане и какие предлагали деньги? — требовательно повторил подполковник.
Булочкин попытался изобразить еще большее равнодушие, но это ему не удалось. Сильнее задрожали руки, и он крепко сжал ладони.
— Небольшое уточнение. Я не предлагал денег, а подавал их так, как подаю нищим, один вид которых у меня вызывает сострадание… — Булочкин наигранно вздохнул. — Вы, конечно, хотите знать, кому подавал? Охотно отвечу. Какой-то местный алкоголик узнал во мне друга детства, рассчитывая, что брошусь к нему на шею и стану угощать импортным коньяком. Увы!.. К его разочарованию, этого не произошло.
— Какого Юру вы искали в военкомате?
Булочкин удивленно посмотрел на подполковника.
— Вот там уже я хотел увидеть друга, но тоже неудачно… У вас грубый военком, мою болезнь он посчитал за опьянение и не захотел со мной разговаривать.
— Кто этот друг и почему вы ищете его в нашем районе?
— К моему стыду, фамилии друга не знаю, но я как сейчас слышу приятный баритон: «Юра, если тебе захочется меня обнять, приезжай в этот чудесный сибирский уголок».
— И вы уже не в первый раз приезжаете к нам?
— Да. Повидать Юру — цель моей жизни. К сожалению, до сих пор не могу напасть на его след. Но я умею добиваться цели, и наша встреча с Юрой рано или поздно состоится. Мне надо вернуть ему долг.
Подполковник, заметив, что Бирюкову не терпится что-то сказать, кивнул. Антон посмотрел на Графа:
— Первый раз вы были в нашем районе вместе с другом тринадцатого сентября шестьдесят шестого года.
— В это может поверить только ребенок, — Булочкин ухмыльнулся. — И то, если он не из Одессы.
— У вас есть алиби? — быстро спросил подполковник.
— Железное. Накануне той даты, которую только что упомянул этот молодой лейтенант, я, проводив друга Юру на электричку в ваш район, скучал на Новосибирском вокзале, ожидая, когда на табло вспыхнут часы отправления одесского поезда. Еще не миновала полночь, как ко мне подошел невзрачный милицейский сержант и с упреком сказал: «Булочкин, ты раньше времени уехал с Сахалина. Наши ребята истоптали весь остров, отыскивая тебя». Что я мог сказать сержанту в свое оправдание? Пришлось вернуться на Сахалин, обнять соскучившихся телохранителей и сверх срока, который я так нелепо пытался укоротить, пробыть с ними еще пять лет. В прошлом году я, наконец, распрощался с сахалинскими друзьями по всем джентльменским обычаям. Возвращаясь на родину, в Новосибирске отчетливо вспомнил Юру, доброту которого даже годы не затерли в моей памяти. Вспомнил, как в сентябре шестьдесят шестого расстался с ним на этом неуютном перроне, взял у него взаимообразно незначительную сумму презренных денег и поклялся сединами своей несчастной мамы, что верну долг. На этот раз я был при деньгах. Не раздумывая, тут же попытался отыскать Юру. Но, как говорят спортивные комментаторы, попытка не увенчалась успехом. — Булочкин тяжело вздохнул. — Пришлось продолжать путь на родину. Приехав туда, я не узнал милой Одессы. Вдобавок меня не полюбила одесская милиция. Я ответил ей тем же. А жить с нелюбимой милицией, скажу вам, тяжелее, чем с нелюбимой женщиной.