Тайна ультиматума. Повести и рассказы
Шрифт:
— Все помешались на этом, — сказал Уайт. — Маршалл думает так же, как «Чикаго трибюн» и финансист Барух. Этот Барух предложил на днях Японии заем в один миллиард долларов. Нашел время.
— А чему удивляться? — Пейдж фыркнул. — Барух за то, чтобы задобрить Японию. Для Маршалла, Баруха и для таких, как Трумэн и Тафт, важнее всего, чтобы разгромили Советский Союз. Для них это враг номер один. Ведь Тафт об этом прямо сказал уже спустя неделю после нападения на русских. Он заявил, что для Америки победа коммунистов опаснее победы Гитлера.
— Донахью,
— Вряд ли Донахью приедет ночью, — сказал Уайт.
Пейдж усмехнулся.
— Он теперь заезжает и по ночам — ждет с нетерпением сигнала, чтобы выиграть у тебя пари.
И попросил Сэффорда, чтобы дешифровальщики пропускали «магию» как можно быстрее.
— Наверное, в течение ночи еще придет какая-нибудь телеграмма насчет сожжения шифров, — сказал Уайт. — Ее надо будет сразу же перевести.
Пейдж встал, потянулся и предложил Уайту пойти выпить что-нибудь. Они вышли на улицу и направились к стоянке машин. Пейдж сел за руль. Проехались по городу и остановились недалеко от почтамта, перед закусочной «Вайкики».
В небольшом полутемном зале было пусто. За стойкой сидел толстый гаваец, похожий на старуху. Как только Уайт и Пейдж сели за столик, к ним подошел японец в черном костюме с увядшей хризантемой в петлице. Он низко поклонился и показал в улыбке золотые зубы.
— Простите, я секретарь морского атташе при японском посольстве капитан-лейтенант Игасэ. Я видел вас один раз на приеме, — он поклонился Уайту. — Мне сказали, что вы были в Японии и хорошо знаете японский.
— Да, я путешествовал по вашей стране, но японского языка не знаю. — Уайт показал на свободный стул. — Может быть, подсядете к нам?
Пейдж с видом знатока спросил Ивасэ:
— Какой вам коктейль? Олд фашн или том коллинз — из джина, лимона и содовой?
— Здесь делают коктейль «землетрясение», — сказал Ивасэ. — Рекомендую. Смесь из пяти ликеров.
Пейдж кивнул головой и заказал молоденькому гавайцу-кельнеру «землетрясение». Гаваец принес три маленьких бокала с красновато-зеленой жидкостью. Ивасэ сделал маленький глоток и скривил лицо. Потом тихо произнес:
— Очень неприятные новости. Ваш ответ ставит наше правительство в исключительно тяжелое положение, почти безвыходное… Хотя мы надеемся..
Пейдж вытянул губы и произнес тоном опытного, изощренного дипломата:
— Я думаю, что мы все-таки договоримся… модус вивенди… приемлемая альтернатива… — Он пошевелил пальцем. — Статус-кво анте…
Уайт поспешно закрыл рот рукой и отвернулся. Ивасэ покрутил головой.
— Я тоже надеюсь. Японское правительство не имеет ни малейшего желания затевать войну. Весь наш флот по-прежнему находится в порту Саэги. Вчера из Иокогамы вышел наш лучший океанский пароход «Тацута-мару». Он прибудет в Сан-Франциско двенадцатого декабря, а в Лос-Анжелос — пятнадцатого. Мы твердо надеемся на мирный исход переговоров.
— Судя по всему, вы… — Уайт улыбнулся
Ивасэ кивнул головой.
— Нас разделяет огромный океан, и если начнется война — она завяжется в основном на море. Это будет очень длительная, дорогостоящая война, и она ни к чему не приведет. Бессмысленная война. — Японец сделал несколько маленьких глотков и, поставив бокальчик на стол, быстро заговорил: — В ближайшие дни немцы ворвутся в Москву: их танки примерно в тридцати километрах от ворот Кремля. Уже началось повальное бегство жителей из Москвы.
Пейдж спросил:
— Если падет Москва, вы, наверное, ударите с Востока?
— В Сибири удобнее воевать, там суша, а не океан, — сказал Ивасэ и хихикнул.
Бармен включил электрическую пианолу — джаз исполнял танго, пела японка. Ивасэ закрыл глаза и стал покачиваться на стуле в такт музыке. Потом вынул платок и вытер уголки глаз. Уайт сделал Пейджу знак глазами и показал пальцем на ручные часы. Пейдж подозвал кельнера и расплатился с ним, решительно отводя руку японца.
— Вы наш гость, — сказал Пейдж, — а когда мы будем в Токио, вы нас угостите коктейлем из ваших саке.
Они попрощались с японцем и вышли на улицу. Моросил холодный дождь, смешанный со снегом.
Они вернулись в бюро вовремя. Из отдела Сэффор-да принесли самую последнюю «магию». Уайт перевел ее.
Из Токио, от министра иностранных дел В Вашингтон послу № 867
1. Все шифры, имеющиеся в Вашем посольстве, подлежат сожжению, за исключением того, который используется для шифровальной машинки, шифра «О» (ОИТЕ) и списка условных сокращений «Эл». Все остальные шифры подлежат уничтожению.
2. Немедленно прекратить пользование одной из шифровальных машинок и уничтожить ее.
3. По осуществлении указанных выше мер надлежит прислать условную телеграмму «Харуна».
4. Уничтожить все копии входящих и исходящих телеграмм и все прочие секретные документы в момент, который вы найдете подходящим, и способом, избранным по Вашему усмотрению.
5. Уничтожить все шифры, которые привез секретарь-шифровальщик Косака. Поэтому отныне отпадает необходимость в поддержании связи с Мехико, о чем говорилось в директиве № 860.
— Донахью приезжал? — спросил Уайт у Камберленда.
Камберленд открыл глаза и ответил сонным голосом:
— Капитан-лейтенант Донахью звонил и просил позвонить ему домой, когда будет перевод… Я ему стал передавать содержание, но он положил трубку…
Пейдж беззвучно рассмеялся.
— Не положил трубку, а выронил. Он не привык к темпу вашей речи и заснул.
Уайт позвонил Донахью.
— Это я, Уолт. Имеется интересная штучка.
— Насчет ветра? — быстро спросил Донахью.