Тайна Урочища Багыш-Хана
Шрифт:
Мой собеседник (если его можно было так назвать) опять склонил слегка голову набок, и принялся буравить меня своими черными глазами. От его взгляда мне сделалось как-то не по себе. Теперь мне казалось, что уже не перышко шурует в моей черепушке, а настоящий пылесос. Кажется, он пытался прочесть мои мысли, словно страницы в какой-нибудь книге. И, честно скажу, мне это жуть, как не понравилось! Я, конечно, читала про телепатию и все такое прочее, но на себе испытать подобного не доводилось раньше, и сейчас, вынуждена была признать, что эта процедура мне совсем не по нутру. Было ощущение, словно я совершенно голая стою перед ним, а он внимательно изучает все изгибы и линии моего
Гипнозу я была не подвержена. Как-то, Танька меня затащила на подобный сеанс. Помню свое ощущение, словно кто-то пытался влезть в одежде и в обуви (причем в грязной обуви) прямо внутрь моих мыслей. Мое возмущение тогда сработало на автомате, будто воздвигнув какой-то барьер, напоминающий грубо сработанную кирпичную кладку. Я, кажется даже, ощутила некое возмущенное давление на эту стену, словно тот, кто пытался проломиться, был недоволен тем, что обнаружил на своем пути это препятствие. Тогда, многие зрители вели себя несколько странно. Кто-то смеялся, кто-то плакал, а кто-то вообще спал. Танька дрыхла, а потом, когда все закончилось, захлебываясь от восторга, рассказывала мне о чудесных видениях, которые она видела, пребывая в этом, на мой взгляд, похожим на обморочное, состоянии. Я, конечно, не была нигилистом, отрицая все, чего сама не испытала, или не видела. Но все ее рассказы мне тогда казались странными, а состояние – неестественным, сродни наркотическому опьянению. А еще с детских лет я твердо уяснила себе, что наркотики – это зло.
Сейчас я ощущала почти тоже самое, только, пожалуй, за исключением одежды и обуви. Теперешнее давление было тонким, я бы сказала, изворотливым, словно весенние ручейки, пробивающие талый снег. Но, все равно, мне это не нравилось. И я, уже более или менее осознанно, воздвигла барьер. Только на этот раз, это была не стена из кирпичей, а толстое стекло, из-за которого и я могла наблюдать, или даже слышать, что творилось в голове у собеседника. Но, человек, стоявший сейчас передо мной, был очень непрост, и, потому, многого мне ни увидеть, ни услышать не удалось. Только какое-то изумление, граничащее с радостным открытием. И все… дальше сразу глухая стена, словно бастион крепости, готовой ко вражеской осаде.
Вся эта, с позволения сказать, процедура заняла очень короткое время, можно даже сказать, какие-то мгновения, и я почувствовала, как давление отступает. Незнакомец (впрочем, чего это я? Он уже назвал свое имя, значит, знакомец) как-то очень скупо улыбнулся, и эта улыбка сразу сделала его лицо похожим на доверчивого, если не сказать, застенчивого ребенка, только очень взрослого ребенка. И сейчас, я бы не дала ему больше тридцати лет. Сделав несколько коротких, почти бесшумных шажков вперед, он опустился на корточки рядом с костром. И как-то непроизвольно, я проговорила, все еще продолжая обращаться к нему на ты:
– Барбарисового отвара хочешь? – И добавила несколько глупо в данной ситуации, будто оправдываясь и пытаясь скрыть свое непонятное смущение: – Очень полезно для здоровья… В нем витаминов много…
Он опять глянул на меня со своей загадочной полуулыбкой, и просто молча кивнул головой. Я принялась ему торопливо наливать в нашу единственную кружку густо настоявшегося рубинового отвара, стараясь не смотреть ему в глаза. Даже самой себе я не хотела признаваться, что его взгляд меня, нет, не смущал, а приводил в некий трепет, словно мне позволили увидеть нечто, чего простым смертным видеть и не полагалось вовсе.
Он, сделав несколько небольших глотков, одобрительно крякнул, продолжая смотреть поверх кружки на меня. Что он хотел увидеть, я не знаю, но судя по его взгляду, он этого не увидел. А, может, просто очень
– Так кто такие «они»?
Белоголовый тяжело вздохнул, откинул со лба прядь волос, кстати, вовсе не седых, а просто белых, как я успела рассмотреть в свете пламени костра, и, наконец, проговорил:
– Темные… те, кто рвется овладеть переходом… – И больше ничего. Вот же…!!!!
Складывалось впечатление, что он думает, будто мне все понятно. А мне ничего не было понятно! У меня даже закралось сомнение, что он душевно больной, настолько его речь казалась чудной. Или был еще один вариант: я свихнулась после удара электричеством на горе. Оба варианта мне не нравились. Не напоминал он, хоть убей, сумасшедшего. Они такими не бывают! Разумеется, я не была частым гостем в клиниках для душевно больных, да и нечастым тоже не была. Но в книгах и в кино их описывали с совершенно конкретными признаками, причем, очень красочно описывали. Ни под одно описание, или ни под один образ он не подходил. При этом, речь у него была правильная, я бы даже сказала, литературно-правильная. Только, говорил он медленно, словно пробовал каждое слово на вкус. Я посмотрела на него, словно дрессированная ворона, чуть наклонив голову на бок, и задала вопрос, который меня мучил последние несколько часов:
– Куда ты делся, когда я за тобой гналась? И почему ты убегал, когда сейчас, сам пришел к нам?
Он усмехнулся, опять глянул на меня испытывающе, и проговорил тихо:
– Я не делся, я спрятался в кустах. А тебе просто отвел глаза. Убегал же я по одной простой причине: как ты уже поняла, место здесь не совсем обычное, и гости в этом урочище не часто бывают. Обычно, люди обходят его стороной. Здесь случаются странные вещи. Зло проникло сюда еще очень давно, и прошли века, прежде чем оно, не получая пищи, ослабело. И мне нужно было убедиться, что вы не несете с собой зла, и не пытаетесь его пробудить. А пришел сейчас сам, потому что, должен был предупредить тебя о надвигающейся опасности.
Вроде бы, он ответил вполне исчерпывающе, но я все равно, до сих пор, мало что понимала. Было ощущение, что я попала из обычного, понятного, нормального мира, в какую-то другую реальность. Точно такое же чувство у меня было на вершине горы, когда на мгновение я увидела ту фиолетово-сиреневую планету с двумя светилами. Задавать следующий вопрос я не стала. Зачем? Все равно, мне его ответы были непонятны так, как если бы он говорил на китайском языке. Из всего им сказанного, уловила четко я только одно: какие-то люди, несущие в себе зло, придут сюда и чего-то от меня будут требовать. Но вот чего, я никак в толк не могла взять. Кто я такая? Обычная девчонка! Но в любом случае, желания встречаться с этими самыми «они», большого желания у меня не было. Кстати, маленького тоже. Вообще никакого не было!
Мне как-то стало не по себе, и несмотря на то, что костер, удивительным образом продолжающий гореть, несмотря на то что дрова в него уже давненько никто не подбрасывал, мне сделалось зябко рядом с его огнем. Незаметно для себя, я передернула плечами. Этот жест не остался незамеченным для Койды. Господи!!! Что за имя такое?! Он озабоченно посмотрел на меня и с легкой тревогой в голосе проговорил:
– Вижу, тебе страшно… Это хорошо. Значит, ты будешь осторожной.
И тут я не выдержала, сорвалась. Несколько раздраженно, позабыв, что громким голосом могу разбудить своих друзей, я воскликнула: