Тайна ворона
Шрифт:
– Ты ведь Сихо Кадоно?
Стоял зимний день, и дыхание вырывалось изо рта белым паром. Вернувшись из школы, Сихо ставила велосипед на стоянку у дома, когда кто-то окликнул ее. Она обернулась. Посреди привычной ей картины на фоне заходящего солнца странно выделялась черная тень – там стоял мужчина лет пятидесяти. Одет он был в приличный темно-синий костюм, хоть и без галстука; на лице – улыбка. Сложен неплохо, но выглядел болезненно, под глазами набухли мешки. Девушка его не знала.
– А вы кто?
Сихо
– Прости, появился ниоткуда, напугал тебя. Не бойся, я не какой-то незнакомец, я твой дядя.
– Кто?!
– Старший брат твоей мамы, то есть твой дядя.
От шока Сихо сначала ничего не ответила. Даже когда ее семья погибла в аварии, на похоронах не было никого из маминых близких. Она вообще впервые слышала о том, что у нее есть еще какие-то родные, кроме бабушки. А теперь перед Сихо стоял человек, называющий себя ее дядей, и грустно смотрел на молчащую девушку.
– Я слышал, что сестренка давно умерла. Тебе было так тяжело, а я ничем не помог, прости.
– Да ничего…
– Мама твоя могла бы и не упрямиться так, а рассказать о себе.
Его губы скривились, однако Сихо не знала, что ему сказать. Родители погибли, когда она училась в начальной школе, и с тех пор девушка жила у своей одинокой бабушки. Поначалу она часто плакала при мысли о папе и маме, но уже смирилась и считала, что живет обычной счастливой жизнью.
– Простите, вы действительно брат моей мамы?
«А почему же мы о вас до сих пор ничего не знали?» – хотела она продолжить, но тут ее резко окликнули.
– Сихо!
– Бабушка!
Бросив пакет с продуктами, к Сихо подлетела бабушка с таким лицом, какого девушка у нее еще никогда не видела.
– Привет, мам. Ты и правда постарела, – с иронией произнес дядя, глядя на вставшую между ним и Сихо женщину.
– Ты Сюити? Чего тебе от нее надо? – с явной опаской спросила бабушка, и мужчина скривился.
– И это все, что мать может сказать сыну? Сыну, которого бросила, а теперь так холодно встречает?
Сихо ухватилась за страшное слово.
– Бросила? Бабушка, ты бросила дядю? – невольно взвизгнула она.
– Да, бросила! – глядя на Сихо, ответил тот и, словно через силу, продолжил: – Ты, скорее всего, не знаешь, что бабушка оставила своего мужа с маленьким ребенком и сбежала из дома с твоей мамой. Это было тридцать семь лет назад.
– Сюити! – попыталась перебить его женщина, но тот только фыркнул.
– А что? Это чистая правда.
– Какая правда? Ты ведь вместе с ним обижал Юмико!
Дядя мгновенно покраснел.
– Ни разу мы с отцом не обидели Юмико! Вот теперь я понял. Ты оправдывала свой побег, прикрываясь дочерью! А сама просто не выдержала деревенской жизни!
– Да ты издеваешься?!
– Это кто тут над кем издевается? По-моему, именно ты посмеялась надо мной: поссориться с мужем и уехать, покинув десятилетнего мальчишку, который ничего не понимал.
Бабушка на миг побледнела, а дядя злобно бросил:
– Отец умер в прошлом году в одиночестве: так и не женился второй раз. Правда, я за тридцать семь лет нашел себе невесту. Она любящая мать, в отличие от тебя: заботливо воспитывает наших сына и дочку. И атмосфера в доме совсем не такая, как в моем детстве.
Женщина ничего не ответила. Сихо и представить себе не могла, что та способна на подобное. Бабушка, которую она знала, была строгой, но очень ответственной, к тому же до сих пор растила девушку в заботе и любви. Разве возможно, чтобы она забыла о собственном сыне без всяких причин?
– Бабуля, это правда?
Сихо считала, что если у бабушки есть какие-то оправдания, то она должна все объяснить, однако та продолжала молчать.
– Тебе, наверное, не хочется верить, но я сказал чистую правду. – Дядя перевел взгляд на озадаченную Сихо и вдруг сменил тон. – Впрочем, ни на сестренке, ни на тебе вины нет. Приезжай хоть разок, воскуришь сама благовония на дедушкином алтаре.
Услышав это, бабушка раскинула в стороны руки, будто закрывая что-то от внучки.
– Я ее не пущу. Девочка не имеет к вашей деревне никакого отношения.
– А я не с тобой говорю, – отрезал дядя, и бабушка закусила губу.
– Сихо, иди в дом.
– Но…
– Цыц! Быстро в дом! – И она прогнала девушку домой.
Вернувшись через некоторое время, женщина с порога заявила:
– Все, что он говорил, – просто выдумки. Твоя бабушка действительно уехала из деревни и оставила его там. Но на все это были серьезные причины. В деревне, куда меня взяли после замужества, царил глухой патриархат: там уважали мужчин и ни во что не ставили женщин, поэтому мне пришлось так поступить, чтобы защитить твою маму Юмико. Если он опять захочет встретиться с тобой, ни в коем случае не общайся с ним!
Бабушка оправдывалась как-то слишком рьяно.
– Неужели я не могу даже выслушать его?
– Какая ты у меня все-таки глупая! – рявкнула она. – С такими людьми переговорами ничего не решить. Не слушай его и обязательно скажи потом мне! Поняла?
Под этим зловещим напором Сихо оставалось только кивнуть.
– Считай жителей его деревни совершенно не такими людьми, как мы, – пробормотала женщина, и Сихо, глядя на нее, почувствовала, что по спине пробежал холодок.
«Бабушка, почему у тебя такое лицо?»
Мрачное, полное ненависти выражение было совсем нехарактерно для старушки, которую знала девушка.
Она проснулась как от толчка. Посмотрела на светящиеся стрелки часов: было 23:48. Сихо легла почти два часа назад.
Снаружи мягко шуршал дождь. Девушка вздохнула и зарылась в непривычно пахнущее одеяло. Сегодня она так ничего и не смогла сделать. Даже сейчас, вспоминая лицо бабушки, Сихо чувствовала тревогу. Конечно, ей строго-настрого велели не общаться с дядей, но разве она послушает?