Тайна за семью печатями
Шрифт:
Глава 49. Гибель
Старшина Семёныч не сразу обратил внимание на нового «члена» разведгруппы. Во-первых, в момент выхода на задание было ещё темно; во-вторых, у кота была потрясающая маскировочная расцветка для зимнего времени года, так что и днём обнаружить его было бы непросто, особенно если бы сам кот этого не захотел; в-третьих, собаки (а их на задание отправилось четыре) ни звуком, ни поведением не выдали присутствия чужого кота в своём окружении (откуда бы Семёнычу знать, что Альма и Мартин представили его своим собратьям как лучшего друга и опытного участника всяческих миссий, разумеется не упоминая перемещений во времени); в-четвёртых, голова у старшины была занята предстоящей операцией, а не выискиванием
Разгорячённые ходьбой люди не замечали холода, но снег под ногами похрустывал всё звонче, говоря о том, что мороз крепчает. Утро постепенно выбеливало небо, тускнели звёзды, ещё недавно сверкавшие как золотые слитки, поблёкла луна. От горячего дыхания на усах и бородах партизан образовался иней, украсив их белыми пушистыми кристаллами. У собак же к инею добавились сосульки — застывала капающая с языка слюна. У Мартина сосульки висели ниже всех, до самой груди.
Брысь с любопытством разглядывал партизан, узнавая в них тех, о ком слышал от Василия Егоровича: вот старшина Семёныч, Гельмут, джигит Аслан… Самого «Ваську» он признал не сразу, только когда попросил друзей показать ему «паренька из Минска»: в зимнем тулупе, с автоматом через плечо, в ушанке и валенках высокий, крепкий юноша действительно не походил на школьника. «Реабилитировался, значит, на предыдущем задании, когда помогал коров и коз в лагерь пригонять, — подумал путешественник во времени. — Даже оружие ему доверили». Был в группе и метатель ножей, «дядя Вольдемар», которого он видел в своём сне. А богатыря Леонида, на голову возвышавшегося над остальными, вообще было бы трудно с кем-то спутать. Всего же Брысь насчитал пятнадцать человек — все с автоматами.
— Хочешь, я тебя понесу? — великодушно предложил Мартин, представив, как тяжело, должно быть, прыгать по снегу на коротких лапках.
— Как это?! — изумился Брысь. — Я же не Пафнутий какой-нибудь, чтобы в пасти болтаться!
— Да не в пасти, что ты! — смутился пёс. — На спине, как цирковые Альф и Рол, они запросто на пуделях разъезжали.
Брысь оценивающе посмотрел на широкую спину Мартина.
— А далеко ещё? — поинтересовался он.
— Это только они знают, — намекнула Альма на Людей. — Каждый раз по-разному. А как снег выпал, так ещё и петляем как зайцы, следы путаем.
Как Брысь ни хорохорился, а всё-таки стал отставать. Отдыхал немного, в несколько прыжков нагонял группу и почти сразу опять отставал. На него оборачивались. Не только Мартин с Альмой, но и разведчики. Уже привыкли, что к ним пристроился незнакомый кот, воспринимали как своего. Поджидать, конечно, не поджидали, но радовались, когда снова видели его рядом с собаками. Наконец старшина сделал знак рукой. Все остановились, улеглись в снег и стали вглядываться в белое пространство впереди них с редкими, торчащими из-под снега колосками. Собаки же не только смотрели, но и слушали, и втягивали носами морозный воздух.
— Дошли, железной дорогой пахнет, — поделился Мартин своими наблюдениями.
Семёныч тихо свистнул.
— Это нас, — сообщила Альма, и они с Мартином подбежали к старшине. Тот надел на них те самые накидки, которые Брысь видел на фотографии. Вероятно, Семёныч снял их, когда корреспондент закончил съёмку, а путешественник во времени ещё только приходил в себя после перемещения. Глядя, как старшина завязывает на груди собак тесёмки, Брысь почувствовал тревожное
— Ну-ка, проверь, — обратился старшина сначала к Мартину, а потом к Альме. Те послушно потянули за длинные концы — одинарный узел легко развязался. Семёныч снова затянул тесёмки и вставил в карманы, нашитые с обеих сторон накидок, серовато-коричневые брусочки, напоминающие хозяйственное мыло. Вероятно, это были те самые толовые заряды, о которых рассказывал Василий Егорович. Последовали ещё манипуляции —заряды подсоединили к взрывателю. Мартин и Альма стояли смирно, не шевелясь, понимали, что из обычных собак они превращаются в «живые мины» и вести себя следует с повышенной осторожностью.
— Время, — сказал Семёныч, и партизаны-автоматчики растянулись цепью, готовые вступить в бой, если при подрыве эшелона не всё пройдёт гладко. Альма и Мартин побежали вперёд, им нужно было найти укрытие рядом с железнодорожным полотном, дождаться, пока проедет дрезина с сапёрами, которые проверяли, нет ли на путях партизанских «ловушек», а затем, перед самым «носом» паровоза, скинуть на рельсы свои вьюки и вытащить чеку. Брыся они успокоили, что проделывали подобное уже не раз и всё заканчивалось для них благополучно. И что сегодня, получив предупреждение от друга, они будут ещё более бдительными, хотя и не представляют, что может пойти не так в отработанных до автоматизма движениях. С одной стороны, Брысь им верил — Альма и Мартин очень изменились за то время, пока они не виделись, возмужали, взгляд стал суровее, твёрже, а у Мартина — ещё и умнее, чем раньше. Уж точно он больше не лопух и недотёпа. Но, с другой стороны, кот верил и рассказу бывшего партизана, и своим вибриссам, которые буквально сходили с ума от волнения. Не усидев на месте, Брысь кинулся за друзьями, стараясь попадать лапами в их следы, но чаще — он проваливался в глубокий снег и терял обоих из виду. В один из таких моментов он услышал, как прогромыхала дрезина и как, приближаясь, всё громче стучал колёсами поезд.
Альма скинула свой вьюк.
— Что ты возишься? — удивлённо посмотрела она на Мартина, который безуспешно дёргал за длинный конец тесёмки, и поняла: узел, смоченный его слюной, пока они мчались по полю, заледенел на морозе и не поддавался.
Чтобы взрыв действительно нанёс ущерб, нужна была мощность зарядов из обоих вьюков. И Мартин, и Альма знали это. Они оглянулись, ища глазами Брыся, словно хотели сказать, что поняли смысл слов «мороз» и «завязки». Выкарабкавшись из очередной снежной ловушки, Брысь поймал прощальный взгляд друзей и тоже всё понял.
Догадался о случившемся и старшина, он следил за собаками в бинокль. Вот только не мог представить, как они поступят.
Альма решительно выдернула чеку из запала на своей накидке, а потом из запала на накидке Мартина…
Глава 50. Спасти друзей
Брысь не помнил, как оказался снова в лагере. Кто-то принёс его, может, старшина Семёныч, может, Васька… Не видел, на чьи колени посадили его отогреваться у костра. Когда немножко пришёл в себя, спрыгнул на землю и отправился искать Пафнутия. Грызун уже всё знал: вернувшиеся с задания собаки поделились страшным известием со своими собратьями, а он подслушал. Вскоре весть облетела отряд.
— Хорошо, что дрессировщица не узнает об этом, — вздыхая, говорили партизаны. — И хорошо, что не узнает Андрюшка. Мальчонку бы это совсем добило…
Командир был мрачен, но главное — задание выполнено, никто из бойцов-людей не погиб, эшелон подорван, пути разрушены и на их восстановление гитлеровцам опять потребуется время.
Цирковые переживали больше всех, ведь для них Красавица и Мухтар были счастливыми талисманами. В один день они осиротели: Андрюшку и Валентину с питомцами самолёт унёс в неизвестность, красавицу овчарку и добродушного беспородного гиганта забрала война, даже похоронить останки не получится.