Тайна затворника Камподиоса
Шрифт:
– Так, готово, – он протянул старику компресс. – Приложите его к глазу, а вы, – обратился он к сыновьям, – помогите своему отцу. А потом сядьте вон там и отдохните на солнышке. Я приду через несколько минут и проверю, все ли в порядке после операции.
– Большое спасибо, господин хирург!
Сыновья старика о чем-то оживленно переговаривались, когда вскоре после этого Витус подошел к ним. Они удобно расположились на траве и ели бутерброды с сыром. Фелипе совсем съежился, он наверняка испытывал боли.
Не прекращая жевать, сыновья Фелипе смотрели в одну сторону.
Витус посмотрел туда же. На некотором расстоянии он увидел Церутти, Майю и близнецов, которые стояли под большим каменным дубом, который с правой стороны ограничивал полукруг, образованный повозками труппы. Антонио вскарабкался на дерево и на большой высоте натянул парусиновый тент, сбросив несколько веревок, с помощью которых Лупо уменьшил натяжение материи.
Церутти наблюдал за всем этим и давал кое-какие указания. Когда все было готово, со стороны это выглядело так, будто дерево натянуло на себя шляпу. Фокусник дал отмашку и приблизился к дереву. С неожиданной силой подбросил вверх канат. На какое-то время он исчез из поля зрения, а потом вдруг натянулся, как тетива лука. Витуса удивляло, что веревка обрела внезапно собственную жизнь, но тут он вспомнил, что в ветвях дерева прячется Артуро. Наверное, это он поймал канат и привязал его к крепкому суку.
Помотав головой, Витус избавил себя от размышлений над увиденным, в котором он ничего не мог толком понять, и снова обратился к Фелипе:
– Если операция не удалась и на сей раз, именно сейчас хрусталик должен подняться вверх, – сказал он. – Снимите-ка компресс.
Старик сделал то, что ему было велено. Как только свет попал в зрачок, Фелипе сразу часто заморгал. Витус стал рядом с ним на колени.
– Вы меня видите?
– Да, я вижу вас, и никакого тумана нет.
– Это хорошо! – Витус снова осмотрел глазное яблоко и надавил на нижнее веко, однако хрусталик оставался на месте. – Я сейчас наложу повязку на ваши глаза по той же причине, по которой это рекомендовал сделать доктор. Пожалуйста, не снимайте ее целую неделю.
Когда все было закончено, старший сын дожевал хлеб с сыром и сказал:
– Господин хирург, мы вам премного обязаны, однако... – немного поразмыслив, он договорил: – Мы бы и рады расплатиться с вами, но у нас почти совсем не осталось денег...
– Вы мне ничего не должны. Вы заплатили за операцию, а она оказалась с изъяном. Я этот изъян устранил – только и всего!
– Слушайте, слушайте! – к ним незаметно присоединился Магистр. Это прозвучало буквально как призыв юриста в суде! – А что вы скажете насчет совместного обеда? Благодаря моим неустанным усилиям костер снова горит...
Это предложение было принято с удовольствием, и вскоре все, включая и Церутти с его ассистентами, сидели вокруг большого котла с супом, от которого исходил превкусный запах; каждый вооружился собственной ложкой.
– Ratum et gratum! С удовольствием и на здоровье! Надеюсь, супчик придется вам по вкусу! – громко провозгласил Магистр.
Когда они покончили с супом, солнце уже клонилось к закату, и Фелипе с сыновьями пора была собираться.
– Поедем, отец, – сказал старший сын, – лучше всего нам отправиться в путь, пока не стемнело.
– Ты прав, – с помощью сыновей Фелипе поднялся. Ощупал повязку на своих глазах. – Господин хирург, – начал он. – Еще раз хочу поблагодарить вас. Ваши руки лучше знают свое дело, чем руки вашего предшественника, – в подтверждение своих слов он несколько раз помотал головой и, осторожно ступая и держа под руки сыновей, направился к своей телеге.
Когда она покатила по разбитой дороге, все смотрели ей вслед.
– Странно, – проговорил Магистр какое-то время погодя. – Однако с тех пор, как доктор Бомбастус Зануссус удрал, настроение всех нас как будто улучшилось.
Никто ему не возразил.
– Завтра утром, – сказал Витус, – мы поедем к дону Франсиско в Роденью.
Роденья – городок маленький, с небольшим числом жителей, застроенный большей частью сколоченными на скорую руку деревянными домами. Глинистые улицы не замощены. Повсюду огромные глубокие лужи, просто так не пройдешь. Люди, осмелившиеся выйти из домов, вышагивали осторожно, как аисты, переставляя ноги, – и чтобы в лужу не провалиться, и чтобы ног не замочить.
Вид церковной площади показался бы гостю города сравнительно приличным, потому что вокруг небольшого каменного здания с отдельно стоящей колокольней было разбито несколько клумб с розами. После обильных дождей, не прекращавшихся целую неделю, цветы распустились и были ярко-пунцового цвета. Вокруг церкви стояло еще несколько кирпичных домов, радовавших глаз цветами на подоконниках и свежевыбеленными стенами. Один из них принадлежал Франсиско де ла Муралья, исполняющему обязанности алькальда Роденьи.
– А я-то боялась, что вы и дорогу к нам позабыли, доктор! – затараторила донья Евгения, идя впереди Витуса и Магистра по садовой дорожке к дому. О том, что для врачей и для их помощников плохие дороги такая же помеха, как и для всех остальных, она, похоже, запамятовала.
Витус подумал: «А не напомнить ли даме о том, что он настоятельно просил ее не называть его доктором?» Но махнул на это рукой.
– Как себя чувствует дон Франсиско? – поинтересовался он, входя в дом.
– Благословен Господь наш! Мой муж чувствует себя куда лучше. И со вчерашнего дня даже вернулся к работе. – Она указала им в самый конец коридора. – Он у себя в кабинете.
Дон Франсиско сидел за массивным дубовым столом, на котором громоздились стопки бумаг и документов. На лице его появилась улыбка.
– Мой спаситель! – проговорил он несколько напыщенно. – Добро пожаловать в мою скромную келью!
– Я вижу, вы уже приступили к работе, дон Франсиско. – Витус отметил про себя, что в целом хозяин дома выглядит куда лучше, чем в прошлый раз. Нормальное дыхание у него восстановилось, да и цвет лица был почти естественный. – Итак, вы следовали моим советам...
– В этом можете не сомневаться, доктор! – ответила вместо мужа донья Евгения. – От начала до конца!.. – ее двойной подбородок колыхался.
Витус улыбнулся.
– Тогда, дон Франсиско, не надо обнажаться для дополнительного осмотра.
– Deo gratias! Слава Богу! – вздохнул хозяин дома.
Витус подсел к нему и пощупал пульс. Ритмичный, хорошего наполнения. Попросил пациента открыть рот, как во время его первого визита.
– Как насчет жидкости в ногах и подбрюшье? – спросил он.