Тайна затворника Камподиоса
Шрифт:
Старший из сыновей вернулся к задней повозке и появился вновь, ведя на ремне бурого медведя. Стоя на задних лапах, косолапый был примерно одного роста с пареньком. На морде у медведя была пестро раскрашенная маска из кожи, увешанная колокольчиками.
– Пойдем, мой силач, подыши немного свежим воздухом вот здесь, под деревом. Сегодня тебе больше не придется работать.
– Это Царно, – объяснил Роман, – важный член нашего семейства. Благодаря его выступлениям нам удается прокормиться.
Артуро недоверчиво поднял
– А он не опасен?
– Не опаснее ягненка. Ему тринадцать лет, он вырос с моими ребятами.
– Хорошо, – кивнул Артуро. – Садитесь к нам.
– Последние две ночи мы ночевали в горных пещерах. Местные называют их пещерами Альтамира, – рассказывал Роман. – Вообще-то мы из Севильи, но там у нас, как и у многих наших соплеменников, вышли неприятности с церковью. Не то чтобы мы не признавали Всевышнего, нет, просто мы не были согласны проводить целые дни в молитвах, забыв об обычаях своего народа. Вот уже три года, как мы кочуем. – Он поднял свою тарелку с выжидательным видом.
– Я налью, – Тирза встала, взяла черпак из рук Майи и налила полную тарелку. Роман внимательно присмотрелся к ней.
– Извини, если я прямо скажу тебе, что думаю. Ты нашего племени, тоже цыганка.
– Ты прав, – девушка порозовела от удовольствия. – Я Тирза, дочь Сантора.
– Подожди-ка! – Роман от удивления даже рот открыл. – Уж не того ли Сантора, кузнеца?
– Да, того самого, – подтвердила она. – Сантора-кузнеца.
– Да... И где же твой отец сейчас?
– Он... Он умер... – закрыв лицо руками, она убежала.
– Я сказал что-то не то? – Роман недоуменно смотрел ей вслед.
– Нескладно вышло, друг мой, – вздохнул Артуро. – Сантора убили всего два месяца назад, когда на нас напали...
– Господи, откуда я мог это знать! – цыган резко поставил свою тарелку на землю. Половина супа выплеснулась через край. – И что мне теперь делать?
– Лучше всего оставь все как есть, – вмешалась Пресьоза. – Тирза успокоится и вернется. Я семью Сантора хорошо знала. Все они легко поддаются чувствам, но вообще люди стойкие...
– Ты должен научиться шлифовать бериллы так, чтобы они невидимых людей делали видимыми, – сказал Магистр Хоакину, глядя по сторонам, не возвращается ли Тирза. Куда она запропастилась?
Шлифовальщик стекол улыбнулся и пожал плечами.
– Пресьоза тоже куда-то подевалась, – сказал он. – Но Романа это, по-моему, не очень-то озаботило.
Да, цыган вовсе не казался удрученным и о чем-то оживленно переговаривался с Артуро.
– А знаешь, между прочим, – как раз говорил он, – что мы нашему медведю коренных зубов не выломали? – Он указал в сторону сосны, в тени которой спал Царно. Животному дали много орехов, и в честь такой встречи намазали предназначенные для него пшеничные лепешки медом.
– Нас часто обвиняют в том, что мы мучаем медведя. Хотя мы любим Царно, а он по-своему любит нас. Отпусти мы его сегодня на
– Скорее всего, ты прав. Я как-то не смотрел на вещи с этой стороны, – согласился Артуро.
– У нас, цыган Испании, много общего с медведями. Медведей тоже недолюбливают и преследуют. У нас нет истории народа, записанной в книге, – вот почему все вокруг считают, будто у нас нет прошлого и будущего тоже нет. Нет земли, которая принадлежала бы нам издревле, нет своего вождя или пророка... Единственная наша твердыня – это семья. В ней мы и черпаем силы.
Витус, шевеливший суковатой палкой тлеющие поленья, посмотрел на Романа и подумал, что ему самому приходится не лучше, а может быть, даже хуже: у него и семьи-то нет. И снова ему пришел на ум Сантандер – исходная точка его будущих поисков. Поедет ли Тирза вместе с ним в Англию? И хочет ли он сам этого?
– Вон идет Тирза! – Магистр поправил дужку на переносице. – Я первым ее увидел! А за ней – Пресьоза.
Обе женщины появились из-за зарослей кустарника и быстрыми шагами приближались к лагерю. Вот Пресьоза положила Тирзе руку на плечо и что-то сказала ей. Потом кивнула и пошла к своей повозке.
По какой-то причине – Витус он сам не знал, по какой – сердце его забилось учащенно. Какое решительное выражение появилось у нее на лице! Что произошло?
– Витус, пожалуйста, подойди ко мне, – сказала Тирза, не обращая внимания на остальных. – Мне нужно с тобой поговорить.
– Иду, – он поднялся и подошел к ней.
Вместе они отошли достаточно далеко, чтобы никто не мог их слышать, и Тирза, остановившись у куста дрока, посмотрела ему прямо в глаза.
– Витус, – прошептала она, – Витус, я...
– Да?.. – его грудь словно металлическим обручем сжало.
– Завтра я уеду вместе с семьей Дуканьяс, – сказав это, Тирза почувствовала облегчение. – Они возвращаются на юг, туда, где всегда тепло, где почти всегда светит солнце, на родину...
– Но к-как же... как... – Он даже не заметил, что начал заикаться. – Я ведь собирался вместе с т-тобой... в Сантадер... ну, то есть... в Англию...
– Ты действительно этого хотел?
– Да, я этого хотел, – ответил он, сгорая от стыда и досады. Никчемный человек, он неспособен сказать правду. – Ну... то есть... я... Мы... должны быть вместе и...
– Нет, Витус, – грустно улыбнулась она. – La patria del gitano es la propria sangre, как говорим мы, цыгане. Родина цыгана – его кровь. Я отправляюсь вместе с семьей Дуканьяс, это теперь и моя семья. Пресьоза берет меня к себе.
– Но ведь ты ее совсем не знаешь!
– Я не знаю ее. Но она меня знает. Она рассказала мне, что часто видела меня на руках у матери, когда я была совсем маленькой. Она сказала, что я могу остаться у них навсегда. Или вернуться к своей семье... тому, что от нее осталось...