Тайна затворника Камподиоса
Шрифт:
Капитан Нагейра сидел в своей каюте, привязанный за столом с картами и не без гордости смотрел на свою правую руку, в которой сжимал высокую зеленую бутылку. В ней была мадера, дорогое благородное вино, ни капли которого ни в коем случае нельзя пролить мимо бокала даже в такой шторм.
Он сожалел о том, что никто не видит, как он, сидя за столом, на котором, как обычно, разложены морские карты, наливает драгоценную влагу в хрустальный сосуд, стоящий в специальном деревянном ящике с прорезями для бокалов.
И действительно, он не пролил ни капли мимо.
Нагейра в который раз опустил правую руку, дожидаясь, пока судно замрет, провалившись вниз, и, перед тем как оно начнет подниматься на гребень волны, снова долил вина в бокал.
Он и на сей раз не пролил мимо ни капли!
С неудовольствием посмотрел на дверь каюты. Никто из команды, даже его слуга Хосе, в такую погоду не сочли возможным составить ему компанию. И ничего не было слышно, кроме завываний ветра, скрипа такелажа да блеяния овец, стоявших на верхней палубе в закрытых деревянных клетках. Живое мясо для его команды! Их скоро сожрут, а сейчас овцы целыми днями только и делают, что сами жрут, если им подбрасывают.
Он поглядел на длинный обеденный стол, за которым сиживал со своими офицерами, потом перевел взгляд на застекленную полку из орехового дерева, где хранились хрустальные бокалы, затем на туалетный стол с миской и большим кувшином. Обоими этими предметами он не пользовался, потому как считал, что мыть тело – все равно что расслаблять его, а для настоящего мужчины это негоже. И миска, и кувшин были из белейшего китайского фарфора с голубой росписью. Они мягко мерцали сейчас в призрачном свете кормового фонаря, проникавшем в каюту через заднее окно.
Его царство! Только без подданных.
Он опять подосадовал на то, что сидит один в своей каюте. Все потом будут говорить, что были чем-то заняты на палубах: народа-то у него маловато!
Нагейра издал неприличный звук, взял бокал, из ящика и вставил в освободившееся отверстие бутылку. Вот ведь до чего дожил – одному приходится пить!
– Я пью за удачу в моем великом деле! – произнес он тост, обращаясь к палубному бимсу. – За то, чтобы я стал богатым, богатым, богатым!..
Он поднес к тонким губам бокал с вином и выпил, закрыв глаза.
– А-а-а! – с удовольствием протянул он.
Боль в области печени, на которую он часто жаловался в последнее время и которую ощущал сейчас, понемногу утихала.
– Пресвятая Дева Мария, благословенная, благодарю Тебя!
Осушив бокал, он в который раз уже заметил, что на его прибитом планками к полу столе нет второго держателя. Нагейра поискал глазами. Некуда поставить бокал, ведь в конце концов он привязан и не рискнет себя отвязать. Слишком опасно при таком шторме. Ну, ничего, в ближайшие месяцы он еще обживет эту каюту и будет знать ее так же хорошо, как свои пустые карманы.
Но когда рабы окажутся на борту, все будет совсем по-другому. Рабы с побережья Гвинеи, черное золото...
Недолго думая, Нагейра снова вынул бутылку мадеры из держателя, поставил туда бокал, а остаток вина выпил прямо из бутылки. Потом со всего размаха запустил ею в бимсовую кницу в заднем углу каюты.
Увидев, как она разлетелась на мелкие осколки, капитан с удовлетворением перевел дыхание. Вот придется Хосе потрудиться!
Никто на верхней палубе не услышал его сатанинского хохота.
– «Каргада» готова к плаванью, штурман? – Нагейра был по-прежнему привязан ремнями к стулу, хотя ураганный фронт прошлой ночью ушел в сторону и к утру океан успокоился. При умеренном попутном ветре галеон держал курс вест-норд-вест.
– Осадка хорошая. Идем неплохо, капитан. – Фернандес, моряк в годах, с окладистой бородой, в которой блестела седина, и сильными руками, смотрел в окно, выходившее на галерею. На горизонте можно было разглядеть очертания испанского побережья. – Эти сухопутные крысы с сантадерской верфи поработали на славу.
С год назад «Каргада де Эсперанса» находилась в другой части света. Выйдя из Кадиса в составе целого каравана, поздней осенью 1575 года она оказалась в Номбре-де-Диос. На перешейке между Северной и Южной Америкой они разгрузили трюмы; среди прочего товара были вина, оливковое масло, бумага, книги, одежда и разная домашняя утварь – все, что так необходимо их землякам-испанцам в Новом Свете. Потом они загрузились здешними товарами, в том числе золотом, серебром и драгоценностями, и отчалили.
Обратный путь не сулил ничего примечательного, но на широте Азорских островов вдруг разыгрался шторм. Ветер дул днем и ночью с такой силой, что из пятнадцати судов пять затонули. Эта судьба едва не постигла и «Каргада де Эсперанса»: со сломанными мачтами и на одном-единственном парусе оно едва вползло в гавань Кадиса.
Девять сильно поврежденных и пять затонувших судов – таков был итог этой крупнейшей торговой экспедиции. Это еще больше усугубило нехватку больших парусников в торговом флоте. И поэтому было отдано распоряжение распределить уцелевшие галеоны по разным верфям. «Каргаду» отправили на крайний север страны, в Сантандер, где вскоре выяснилось, что в королевской казне нет денег и ремонт производить не на что.
И тут капитан Мигель де Нагейра заявил о себе. Словно предчувствуя, что близится исполнение его сокровенных желаний, он предложил властям отремонтировать галеон за свой счет. Взамен судно на три года поступало в его собственность Это предложение устраивало обе стороны: двор – потому что он получал вполне жизнеспособный галеон, не потратив на это ни гроша, и Нагейру – потому что он получал, пусть на ограниченный срок, все судно по цене ремонта. За это время, капитан был уверен, торговля невольниками сделает его сказочно богатым.