Тайна затворника Камподиоса
Шрифт:
– Капитан, я вынужден задать вам несколько вопросов.
Капитан вяло кивнул.
– Вопросы эти несколько... э-э-э... деликатного свойства, однако они важны для диагноза.
– Ладно... ладно уж...
– Хорошо. Из уважения к вам я буду задавать вопросы так, чтобы в ответ вы только согласно кивали или отрицательно качали головой. Полагаю, у вас уже несколько дней не было стула. – Витус указал рукой на зеленое покрывало, где находился «большой горшок» капитана. – Я прав?
Капитан, немного подумав, кивнул.
– Однако пищу вы принимали регулярно?
Кивок.
– Тяжелую пищу?
Тот пожал плечами.
Взгляд Витуса упал на початую бутылку на столе.
– В последнее время вы пьете много мадеры, чтобы умерить боль?
Нагейра кивнул несколько раз.
– Уверены вы в том, что вы достаточно двигались?
Капитан не знал, что ответить.
– Ну, капитан, думаю, что могу вас успокоить: поскольку пульс у вас хороший и температуры нет, как нет и обоснованных подозрений на серьезное заболевание, очень может быть, что у вас обыкновенный запор.
Нагейра посмотрел на Витуса с недоверием.
– Я согласен, что это звучит чересчур просто. Но это не тот случай, когда требуется хирургическое вмешательство, хотя разного рода вздутия можно устранять и с помощью скальпеля. В будущем позаботьтесь о том, чтобы больше двигаться, и употребляйте поменьше крепких красных вин. Мадера обладает запирающим воздействием и ни в коем случае не способствует деятельности пищевода. И еще кое-что: обтирайтесь каждый день мокрым полотенцем – все тело, понимаете? Это содействует выделению желудочных соков. – Последний совет был абсолютной чепухой, но, последуй капитан ему, от него, по крайней мере, не будет так вонять.
Нагейра, внутренне уже успокоившийся, вновь обрел присущее ему высокомерие:
– А что посоветует наш Гиппократ, чтобы у меня поскорее был стул?
– В этом, капитан, действительно есть свои трудности. – Витус сделал вид, будто оскорбительного тона не расслышал. – Как правило, хорошо помогает настой коры крушины, иногда просто чудеса творят фиги или сушеные сливы.
– Равно как и прием нескольких столовых ложек касторки, – вставил Магистр. По его лицу невозможно было догадаться, какое удовольствие ему доставило бы, если б капитана несло целую неделю.
– Однако ничего этого, скорее всего, на судне нет, – продолжал рассуждать вслух Витус. – Или у вас есть судовая аптечка? – он вопросительно поглядел на Нагейру, а тот – на Фернандеса.
– Кое-какой запас лекарств хранится в каюте дона Альфонсо, – штурман указал большим пальцем наверх, где рядом с его каютой была каюта первого офицера: – Только я не уверен, что вы найдете там то, о чем упомянули.
– Если так, – решительно сказал Витус, – пусть кок приготовит особенно соленый бульон. Это, капитан, тоже поможет вам довольно быстро избавиться от ваших проблем.
– Пойду все устрою, – предложил Магистр.
– Нет, об этом позабочусь я, – Фернандес уже был у двери.
– Хорошо. Тем временем, капитан, я вас помассирую. Если вы не возражаете...
Руки Витуса бережно принялись разминать твердый, как камень, живот капитана. Молодой человек медленно продвигался вперед мягкими круговыми движениями, от середины туловища к левой подвздошной области, куда проецируется сигмовидная кишка. Нагейра почувствовал расслабляющее действие массажа. Он поймал себя на том, что эта процедура ему вовсе не претит; попытался снова дышать глубоко и равномерно. А руки Витуса продолжали без устали массировать его тело и делали это спокойно и уверенно.
– Бульон, капитан, – это вернулся Фернандес, принесший большую чашу, над которой поднимался пар.
Нагейра взял ее, принюхался.
– Где мой слуга? – спросил он, сильно удивившись тому, что штурман собственной персоной ходил за этим на камбуз.
– Я поручил ему другое дело, капитан, – Фернандес твердо выдержал взгляд Нагейры. – Я послал его к дону Альфонсо, чтобы тот отменил приказ о сегодняшней экзекуции.
Нагейра едва заметно кивнул и принялся за бульон.
При тусклом свете фонаря Магистр несколько раз поправил очки на носу, чтобы лучше видеть. Он небрежно прислонился к фок-мачте в матросском кубрике под передней надстройкой.
– Что это за странные черно-синие штрихи и точки? – полюбопытствовал он, указывая на правое предплечье Рода.
Шотландец рассмеялся:
– Это татуировка. Ее мне сделала одна туземка на острове в Тихом океане. – Он напряг бицепс. Значки растянулись и приняли форму граненой головы с узкими губами, острой бородкой и большими глазами. Шесть стрел, по три слева и справа, указывали извне на уши и щеки.
Маленький ученый улыбнулся:
– Надеюсь, она была хорошенькой, не то, что этот злодей?
– А как же! Островитянки по другую сторону Молуккских островов очень красивы и столь же... э-э-э... гостеприимны, если ты меня понимаешь, – Род многозначительно рассмеялся. – Я два раза сходил в те места на португальце. Мы доходили до Катан и Капанта. Это огромные страны, их называют еще Китаем и Японией. Веришь или нет – португальцы рыскают по всему миру за пряностями, как дьявол за невинными душами. Ну, да ладно, – оборвал он сам себя на полуслове, чтобы достать музыкальный инструмент, сильно смахивающий на мешок, – в конце концов я оттуда тоже не с пустыми руками вернулся.
– А зачем девушка сделала тебе татуировку? – спросил Витус.
Он к разговору прислушивался вполуха, потому что занимался ногой Клааса. Через четыре дня после несчастного случая раны подживали.
– Все туземцы татуированы, а почему – я точно не знаю, ответил Род. – Говорят они черт знает на какой смеси из разных языков, которую ни один человек не поймет; по-моему, эти татуировки у них как-то связаны с религией, во всяком случае, татуировка у меня на предплечье изображает их божество. Они прорисовывают линии на коже острием раковины и втирают потом в эти линии сажу или древесный уголь. Очень странно, но татуировки эти почти никогда не воспаляются, а когда они затягиваются, ты, можно сказать, раскрашен навечно. От них никогда и ни за что не избавишься – они твои по гроб жизни! – Род с силой подул в трубку своего музыкального инструмента, отчего мешок слегка набух.