Тайна затворника Камподиоса

Серно Вольф

– Vestis virum reddit, – улыбнулся Куллус. – Принимают по одежке, как выражались древние римляне.

– Орантес, ты не хотел бы немного посидеть в седле? – спросил Витус.

– Нет-нет, – добродушно махнул рукой крестьянин. – От ходьбы я ничуть не устаю. Да и вообще мы скоро будем на месте.

– Я тебя давно хочу вот о чем спросить, – начал Витус. – Как к тебе попала Изабелла? Ведь она принадлежала...

– Да, отцу, – грустно кивнул Орантес. – Как-то утром несколько недель назад я увидел ее на нашем дворе. Она сама прибежала из Пунта-де-ла-Крус.

Я сразу понял: что-то стряслось. К сожалению, я не ошибся. Накануне вечером отец умер.

– Как жаль!.. Мы с ним были едва знакомы, но он отнесся ко мне так по-дружески. Это что, из-за его кровохарканья?

– Из-за него самого, – вместо Орантеса ответил отец Томас. – Поздним вечером за мной прибежал мальчик из деревни, и я поспешил к постели больного. Эмилио был уже очень слаб и лежал в луже крови, которую выхаркал. Я дал ему седативное средство. Проглотив лекарство, он несколько успокоился. А потом, через час с небольшим, попросил причастить его, что я и сделал. Он отошел с улыбкой на устах.

– Теперь он покоится на маленьком кладбище подле церкви в Пунта-де-ла-Крус, – добавил Орантес. – Моя Ана ходила туда положить цветы на могилу.

– Все земное бренно, – вздохнул отец Томас и перекрестился.

– Вон там, впереди, будет лужайка, и на ней наша сторожка, – сказал крестьянин.

Ночь в ветхой, продуваемой ветром сторожке оказалась неожиданно холодной.

В поздний час они произнесли благодарственную молитву, а потом улеглись на полу, укрывшись конскими попонами. Проснулись они довольно поздно и перекусили тем, что удалось захватить из гостиницы, поспешно покидая ее: сушеной рыбой, хлебом и орехами. Воду принесли из протекавшего неподалеку от сторожки ручья.

– Никто не знает, где Орантес с близнецами? Что-то их нет с самого утра...

– Этот добрый человек всю ночь провел без сна, сторожил нас, – объяснил аббат Гаудек. – А сегодня утром отправился обратно в Досвальдес, чтобы разузнать, нет ли за нами погони. Он объяснил, что сегодня базарный день – самое удобное время, чтобы узнать все новости.

Аббат устроился вместе с остальными на телеге для сена, поперек которой они положили широкую доску, служившую им чем-то вроде обеденного стола. Он сидел во главе этого «стола», да и в сторожке вел себя как старший; он же произнес слова молитвы перед принятием пищи.

– Я взял с Орантеса и его сыновей слово, что они будут вести себя в городе как можно осмотрительнее, – продолжал Гаудек, – потому что, если они не вернутся, это будет и для нас катастрофой. Они в эти дни – наши глаза и уши...

– ... да, «а в ком нет сего, тот слеп, закрыл глаза, забыл об очищении прежних грехов своих», – перебил его отец Куллус, – как сказано во Втором соборном послании святого апостола Петра, глава 1, стих 9.

– Совершенно верно, – терпеливо кивнул аббат Гаудек. – А кто так силен в Священном Писании и так благочестив, тот, разумеется, всегда готов сослужить службу ближним. Поэтому ты уберешь все, что останется после еды, все почистишь и помоешь.

– Да, преподобный отец, – Куллус смущенно опустил голову. – Levi defungor poena, – пробормотал

он. – Это я еще отделался легким испугом.

– Levi poena defungeris, – заметил настоятель, обладавший весьма острым слухом. – Да, голову с тебя за это никто не снимет. Однако, прежде чем приняться за дело, произнесем еще благодарственную молитву за дарованную нам пищу. И не забудь упомянуть в этой молитве имя Карлоса Орантеса, ибо не кто иной, как он пришел ко мне несколько дней назад и высказал подозрение, что наш Витус оказался у инквизиторов.

– Да, преподобный отец. – И Куллус сделал так, как было велено.

Когда все снова собрались вместе, аббат Гаудек сказал:

– Наши лошади и упряжь тоже требуют ухода. Витус и господин Магистр, можем ли мы рассчитывать на вашу помощь?

– Разумеется. – Оба были готовы. – С чего начать?

– Отец Куллус вам все покажет.

Незадолго до захода солнца вернулся Орантес. Настроение у него было лучше некуда. Следом за ним с какой-то поклажей шествовали его сыновья.

– Хорошие новости? – спросил аббат Гаудек. Он как раз расставлял на столе скромную вечернюю трапезу для остальных.

– Господь Бог споспешествует нам! – Гордость, звучавшая в голосе Орантеса, не оставляла сомнений, что успех предприятия в немалой степени его заслуга.

– Слава Всевышнему! – у аббата словно камень с души упал. – Ответь мне сразу на один вопрос: погони за нами нет?

– Нет! – в один голос ответили Орантес и его сыновья-близнецы.

– Deo gratias! Слава Богу! – аббат Гаудек возвел глаза к небу и перекрестился. – А теперь рассказывайте.

– Значит, так, – Орантес с сыновьями подсели к остальным. – Сначала мы пошли на базар, послушали, о чем там судачат. Мы разделились, чтобы услышать мнения разных людей. В Досвальдесе всегда рыбаки осведомлены лучше тех, кто плетет корзины, – это я так, для примера... Только на этот раз никому ничего о происшествии в тюрьме не было известно...

– И насчет того, чтобы за Витусом и Магистром устроили погоню – тоже ничего, – добавили близнецы.

– Deo gratias! – воскликнул на сей раз Витус.

Он быстро вскочил и протянул трем вновь прибывшим по миске с сушеной рыбой и грибной подливкой, которую приготовил Магистр.

– Ешьте на здоровье! – проговорил он, растроганно моргая глазами.

– Ну, расскажу, как было дальше, – проговорил Орантес, уже жуя. – Мы, конечно, не обрадовались тому, что ничегошеньки так и не выяснили. И потому отправились прямиком в логово льва.

– В логово льва? Ты хочешь сказать, что вы были в здании тюрьмы? – изумился Витус.

– Именно так. И там столкнулись с тем, что нам и присниться не могло бы!

– Говори же! Что же ты тянешь? – теперь уже не выдержали нервы у отца Томаса.

И тут все начали наперебой засыпать Орантеса вопросами:

– Как вам удалось пройти мимо часовых?

– Сгоревшие до сих пор лежат в камере?

– Что с Крысой?

Крестьянин поднял руки, призывая к спокойствию.

– Все, что произошло, приписывают человеку, которого вы называете Крысой.