Тайна затворника Камподиоса
Шрифт:
– Да, Витусу здорово повезло, – не вдаваясь в подробности, резюмировал Магистр, затем одним духом допил остатки вина из своей кружки. – Ему вернули все, что у него осталось в камере. А вот я там кое-что забыл...
– Ты? Забыл? Что же? – удивился Витус.
– Как это что? Мой камень с датой, конечно... Я все время мечтал нацарапать на нем дату, когда меня освободят... Э-э... надо было бы сказать – дату, когда я окажусь на воле. Впрочем, не всем желаниям суждено сбыться.
– А как насчет этого? – и Антонио вытащил из-за спины камень
– Да... что это?.. Да как?.. Да откуда?.. Не может быть!
– Я вчера прихватил его в камере, потому что знал, господин Магистр, что вы к нему испытываете сильные чувства... – У Антонио был рот до ушей.
– Дружочек, спасибо тебе, ты даже не представляешь себе, как ты меня обрадовал! – маленький ученый долго тряс руку Антонио.
– Если так пойдет дальше, вы его еще инвалидом сделаете! – улыбнулся отец Томас.
Магистр испуганно отпустил руку Антонио.
– Как это? Почему? Что-то не так?
– В сущности, ничего особенного. Просто отец Томас опасается, что ты, чего доброго, оторвешь Антонио руку, – фыркнул Витус.
– Не насмехайтесь надо мной! Знаете что? Я прямо сейчас примусь выцарапывать на нем дату нашего побега!
И он в самом деле без промедления принялся за дело.
– Можно мне еще немного вина?
– А как же, господин Магистр! – Куллус налил ему полную кружку. А потом разделил оставшееся вино между остальными.
– Bene tibi!
Значительно позже, когда наступила ночь, аббат Гаудек отвел Витуса в сторону. Они обошли вокруг сторожки, и юноша с удивлением понял, что настоятель не знает, как начать разговор.
– Витус, – решился он, наконец. – По моим подсчетам ты провел в тюрьме около четырех месяцев. Признайся, вспоминал ли ты в эти дни о Камподиосе и о своих братьях из монастыря?
– Да, досточтимый отец, я часто вспоминал о вас.
– А думал ли ты о том, какую пользу принесли тебе совместные молитвы, бдения и песнопения, совместные занятия и толкование Библии – вообще вся наша жизнь в единении с Всевышним?
– Если честно, досточтимый отец, то вспоминал я об этом не очень часто. Но почему вы спрашиваете об этом?
– Задаю тебе эти вопросы, потому что мне хочется, чтобы ты еще раз прислушался к голосу своего сердца. Не хотел бы ты все-таки стать цистерианцем? В тебе есть все данные для того, чтобы когда-нибудь стать красой и гордостью нашего ордена, ибо Господь по милости Своей богато одарил тебя. Боюсь, твои выдающиеся способности не получат развития в этом враждебном мире и зачахнут.
– Я понял, что вас заботит... – Слова аббата заставили Витуса задуматься. Ему, конечно, часто хотелось вновь оказаться в Камподиосе, особенно в первое время тюремного заключения. Однако чувство это постепенно ослабевало и притуплялось. Зато заметно обострилось желание повидать белый свет. Тем более что в лице Магистра он обрел друга, готового разделить с ним все испытания и лишения.
– Досточтимый отец, – ответил он наконец, – за истекшее время я сделал одно крайне важное для
– А не хотелось бы тебе хотя бы завершить свое монастырское образование, чтобы ты был вправе принять сан? – спросил аббат Гаудек. – Тогда ты по крайней мере мог бы выбирать, стать священником или нет. Завершение образования для тебя дело чисто формальное, потому что необходимыми знаниями ты обладаешь и сейчас, – голос настоятеля звучал мягко и проникновенно.
– Нет, досточтимый отец, такого желания у меня нет. Те знания, которые были для меня важнее всего, мною уже получены сполна. Я говорю о медицине, законы и навыки которой были преподаны мне отцом Томасом.
– Это я могу подтвердить, досточтимый отец, – неожиданно вступил в разговор монастырский лекарь. Он облегчился на опушке леса и возвращался к телеге. – Извините, что я невольно прерываю вашу беседу и что в данном случае говорю, так сказать, вещи, расходящиеся с интересами нашего монастыря. Они не pro domo, но то, что сказал Витус, соответствует действительности: я, к примеру, не знаю, чем еще мог бы обогатить его память из области хирургии и использования лекарственных трав.
– Понимаю, – аббат Гаудек был не в силах скрыть разочарования.
Витуса порадовала похвала столь уважаемого им человека, и он продолжал:
– Досточтимый отец, для меня – прошу вас, не обижайтесь! – со смертью аббата Гардинуса глава «Камподиос» завершена. Я хочу познать мир, и тому есть еще одна причина: я хочу найти свою семью.
– Ну, это мне известно, и я понимаю тебя, сын мой. Однако пойми и ты меня: мне надо было хотя бы сделать попытку вернуть тебя к нам.
– Да, досточтимый отец.
– Эврика! – вдруг вскричал Магистр.
Все трое удивленно переглянулись.
– Что случилось? – первым пришел в себя Витус. И вместе с аббатом Гаудеком и отцом Томасом поспешил к телеге с сеном.
– Камень с датой! – маленький ученый поднял его в воздух, как военный трофей. – Пожалуйста, здесь каждый может увидеть дату нашего побега:
ех: 4 августа anno 1576
– Да, каждый, кроме будущих узников этой камеры. А им это помогло бы... – заметил Витус. Он, собственно, не хотел этого говорить, полагая, что рано или поздно Магистр сам догадается. А вот, поди ж ты, вырвалось!