Тайна Животворящего Креста
Шрифт:
– Вряд ли, – с сомнением отозвался Тавров. – Но вот попробовать официально проверить Марину Ковальчук в связи с подозрением в ее причастности к заказным убийствам, связав случай с липатовской квартирой и старое дело об убийстве уголовных авторитетов Буратино и Крокодила, – это можно. И нужно. Пусть и органы поработают!
– Вот это хорошо бы! – оживился я. – Такая тщательная проверка выведет эту аферистку на чистую воду.
– Почему же аферистку? Липатов испытывает к ней симпатию, только и всего. Или ты ревнуешь? – подколол меня Тавров.
– Липатов расплылся под жаром ее чар, это верно. А ей
– Если они с Липатовым не играют в унисон предназначенный для нас спектакль и имеет место одна сольная программа Марины Ковальчук, то в результате доскональной проверки через органы внутренних дел мы узнаем, кто за ней стоит, – закончил я свою мысль.
На этом наш разговор с Тавровым подошел к концу: все уже было сказано. Проверка через МВД – это не по Интернету лазить. Я дал отбой и откинулся на спинку кресла.
Ну-с, Марина Николаевна! Держитесь!
А борщ она готовит действительно классный.
Между прочим, давненько не давал о себе знать загадочный Сергей Геннадьевич, и я, честно говоря, не знал, печалиться или радоваться по этому поводу. Его роль в событиях вокруг деревянного креста с серебряными гвоздиками до сих пор не прояснилась. И при очередной нашей встрече он должен был пойти на откровение. Вроде бы развитие событий требовало этой встречи, и я со дня на день ждал звонка от Сергея Геннадьевича. Но первым позвонил Липатов буквально через пару дней. По его ликующему голосу я понял, что дело хотя и медленно, но верно движется к разгадке накопившихся тайн. Он попросил меня срочно приехать.
– Мне удалось связаться с человеком, который пишет монографию о графах Паниных, – радостно потирая руки, сообщил мне Липатов. – Он несколько лет плотно работал с архивами этой семьи и нашел кое-какие любопытные документы. Он любезно предоставил в мое распоряжение их фотокопии. Идемте, я вам покажу, что обнаружилось.
Он провел меня в кабинет. Марина прекрасно поработала над чистотой: кровь была отмыта не только с пола, но и с обоев – и как ей это удалось?! В кабинете царил несвойственный мужчине образцовый порядок – впрочем, думаю, что ненадолго: такую разновидность «порядка» ни один мужчина не в состоянии поддерживать сколь-нибудь длительное время.
– Вот весьма любопытная переписка графа Виктора Никитича Панина с русским консулом в Каттаро Ильиным. Панин после загадочного исчезновения собранных Андреем Тузовым исторических предметов весьма обеспокоился судьбой друга. Переписке с консулом он придавал большое значение, поскольку оставил даже копии своих писем к консулу. Он прямо спрашивает у Ильина: когда убыл из Каттаро Тузов и на каком корабле, имел ли при себе значительный багаж или отправил его в Россию отдельно? В ответ Ильин сообщает, что Тузов собирался убыть из Каттаро на двухмачтовой шхуне «Святой Трифон» под командованием капитана из Доброты Марко Николича. Тузов погрузился на шхуну восьмого июня, имея при себе несколько сундуков багажа и саквояж, предварительно попрощавшись с консулом и своими каттарскими знакомыми. «Святой Трифон» отплыл из Каттаро к острову Корфу вечером десятого июня тысяча восемьсот тридцать первого года, и больше никакой информации
– Но как это могло случиться? – удивился я. – Пиратство к середине девятнадцатого века в этих местах было полностью изжито. Что же такого могло случиться с кораблем, если не кораблекрушение вследствие шторма? Даже случись пожар, который экипаж не смог потушить, все равно кто-то должен был добраться до берега.
– Панин задал такой же вопрос. Однако Ильин заверил, что уж если даже родственники пропавших моряков не смогли выяснить их судьбу, то дальнейшие попытки раскрыть тайну исчезновения «Святого Трифона» являются заведомо безнадежным предприятием.
Я помолчал, осмысливая сказанное Липатовым. И спросил:
– А не считаете ли вы, Владимир Николаевич, что на вашего предка Андрея Тузова в свое время открыли охоту, закончившуюся его гибелью?
– Вы проводите аналогию со мной? – передернул плечами Липатов.
– Я просто высказал мнение, – уклончиво ответил я, хотя аналогия напрашивалась сама собой. – Пока что вас защищал неизвестный доброжелатель. У Тузова, видимо, не нашлось такого доброжелателя.
– Он прав!
Это была Марина. Она стояла на входе в кабинет. Когда она появилась, неслышно отворив дверь, я не успел заметить. Марина стремительно подошла к Липатову и обняла его за плечи.
– А если это не твой доброжелатель? Что, если он просто следил за теми двумя бандитами и убил их лишь потому, что должен был их убить, а не потому, что спасал тебя? – с жаром спросила Марина. – Опасность висит над тобой как дамоклов меч, а ты и в ус не дуешь. Мечислав! Ну, хоть вы ему скажите!
– Так я уже вроде все сказал, – растерялся я.
– Нет, не все! – выпалила Марина. – Вы используете его! Вы ждете, когда его жизнь снова подвергнут опасности, потому что хотите раскрыть тайну этой проклятой рукописи!
– Мы оба хотим ее раскрыть, – попробовал защититься я.
– Но рискует только Володя! – отрезала Марина. И в ее словах была значительная доля истины. Но Липатов не менее пылко возразил ей. Ударив кулаком по столу, он решительно заявил:
– Марина! Я эту кашу заварил, я и должен ее расхлебывать!
Марина поджала губы и ушла на кухню. Липатов растерянно взглянул на меня, ища поддержки.
– Мечислав, я что-то не так сказал? Мне показалось, что Марина обиделась.
Боже! И я еще подозревал его в сговоре с Мариной!
– Не берите в голову! – посоветовал я с вершин своего семейного опыта. – Дело житейское!
– Вы уверены? – с сомнением спросил Липатов. – Мне очень не хотелось бы, чтобы Марина…
– Уверяю вас, что никуда она не денется… – снисходительно начал я, и тут же из прихожей донесся звук громко хлопнувшей входной двери. Липатов вскочил было со стула, но я удержал его.
– Сохраняйте спокойствие и достоинство! – провозгласил я. Липатов яростно взглянул в мою сторону, но я предупредил его гневную тираду: – Готов поспорить, что к вечеру она вернется.