Тайна зигзага

Арден Уильям

— Под ними ничего нет, Юпитер, ни под одной, — сказал мистер Джеймс. — Думаю, ты ошибся. Увы, та картина Фортунара была действительно уничтожена.

Юпитер досадливо закусил губу.

— Я был уверен, сэр. Эти картины — ключ к спрятанной где-то ценности, тут не может быть сомнения.

— Быть может, ты и прав, Юпитер, — сказал мистер Джеймс, — но разгадка в чем-то другом. Сами же эти картины — просто картины Джошуа Камерона.

— В таком случае мы с Хэлом заберем их, — сказал профессор Карзуэлл. — Отдадим их завтра графине, а она вернет вам деньги, которые уплатили за

них вы.

Мальчики помогли погрузить картины в машину профессора Карзуэлла, и он с сыном уехал.

— Домой вам добираться поздно, ребята, переночуйте у меня, — предложил мистер Джеймс. — Может, еще что надумаете. А может, Скинни нам что-нибудь расскажет, — жестко добавил художник. — Завтра мы его отыщем и заставим заговорить.

СКИННИ ПРОПАЛ

На следующее утро Юпитеру пришлось остаться в конторе «Склада утильсырья Джонса», поскольку дядюшка Титус, сопровождаемый Гансом и Конрадом, уехал что-то покупать. С мистером Джеймсом к Норрисам поехал один Пит.

— Не вижу его машины, мистер Джеймс, — заметил Пит.

— Может, родители скажут, где он, — предположил художник.

Дверь открыла миссис Норрис. На лице у нее отразилось разочарование, когда она увидела пришедших.

— Я думала… — начала было миссис Норрис. Она сердито уставилась на Пита. — Что вы с ним сделали, Питер Креншоу? Стоит ему связаться с тобой и твоим другом, этим помешанным Юпитером Джонсом, и Бог знает что случается! Что вы с ним сделали?

— Мальчики ничего с ним не сделали, миссис Норрис, — решительно вмешался мистер Джеймс. — Все наоборот: это ваш сын вмешивается в дела Пита и Юпитера, это с ним случаются неприятные истории. Виноват ваш сын, а не мальчики.

— А вы кто такой? — раздраженно спросила миссис Норрис.

— Меня зовут Максуэлл Джеймс, мадам.

— Так вы тот художник, у которого работал мой сын? Почему вы поступили так несправедливо? Почему вы уволили его?

— Он вам сказал, что я уволил его несправедливо? — спросил мистер Джеймс. — Похоже, ваш юный сын лжет даже вам. — И художник рассказал миссис Норрис, за что он уволил Скинни.

Миссис Норрис переменилась в лице.

— Скиннер мне об этом не сказал ни слова, мистер Джеймс. Я очень огорчена. Он иной раз поступает так опрометчиво, а Юпитер и Пит просто доводят его до белрго каления.

— Боюсь, ваш сын очень завистлив, — заметил мистер Джеймс. — Но можем мы поговорить с ним?

— Его нет дома, мистер Джеймс.

— Где же он? У меня более чем серьезная причина для разговора с ним, уверяю вас, — сказал художник.

Лицо у матери Скинни стало совсем несчастным.

— Я… я не знаю, где Скиннер, мистер Джеймс. Он… он не ночевал дома.

— Как, он вообще не пришел домой? — воскликнул Пит.

— Не пришел! — В глазах у миссис Норрис появился испуг. — Когда вы позвонили в дверь, я подумала, что это Скинни или кто-то пришел сказать, где он. Муж уже отправился в полицию.

— А сказал вам Скинни, каким делом он занялся после того, как его уволил мистер Джеймс?

— Я уж и сама пыталась вспомнить, — сказала мать Скинни. — Он сказал, что работает на кого-то, что они что-то

ищут и, если найдут, это будет стоить больших денег. Понятия не имею, о чем он говорил, но теперь я ужасно беспокоюсь. Там, где деньги, все может случиться.

— Особенно беспокоиться я бы не стал, миссис Норрис, — сказал мистер Джеймс. — Но вчера вечером Скинни попался на одном чрезвычайно неприятном деле, и я вынужден был иметь с ним серьезный разговор. Думаю, я очень испугал его, упомянув про полицию, и очень может быть, он сейчас просто где-то прячется, чтобы его не забрали.

— Будем надеяться, мистер Джеймс, — сказала мать Скинни, — и все же, вы понимаете, я не могу не беспокоиться. Тут несколько раз проезжал мимо какой-то мужчина в синей двухместной машине. Я видела, как Скинни с ним разговаривал, к тому же мы обнаружили, что наш телефон прослушивается. Я просто в ужасе — неужели Скиннера похитили?

Боб явился во двор «Склада Джонса» как раз, когда вернулся из поездки дядюшка Титус. Юпитер на какое-то время освободился, и друзья удалились в штаб-квартиру на совещание.

Юпитер коротко рассказал о событиях, происшедших прошлым вечером в мастерской мистера Джеймса. Боб слушал, не отрывая от Юпитера глаз, и так же, как накануне его приятели, был разочарован, когда услышал, что ни под одной из двадцати картин ничего не было обнаружено.

— Так, значит, у Джошуа не было подлинного

Фортунара? — с огорчением спросил он. — Фортунара уничтожили нацисты? У Джошуа была копия?

— Нет, я уверен, у Джошуа был подлинный Фортунар, — твердо сказал Юпитер. — Когда в бреду он бормотал слово мастера он именно о Фортунаре и говорил, в этом можно не сомневаться. Хэл наткнулся на картину, и Джошуа, чтобы обмануть его, сказал, что это копия. Потом Джошуа спрятал картину, чтобы никто больше не увидел ее. А когда заболел, то постарался оставить указание, где спрятана картина. Но он не говорил прямо, он оставлял лишь ключ, поэтому Хэл с отцом ничего не поняли.

Юпитер вынул из кармана листок, на котором были записаны последние слова Джошуа Камерона, и разложил его на столе.

— Вот посмотрим, — проговорил он. — Не зиг, а заг и другую сторону — это, очевидно, указывается направление. Однако второй раз Джошуа сказал не так — тогда, быть может, это не направление, а что-то сделано не так, как нужно. Что-то должно быть иначе.

— Ты хочешь сказать — что-то неправильно? — спросил Боб. — Может быть, что-то странное с этими зигзагами?

— Точно, Секретарь, — сказал Юпитер. — Я уверен, что, когда он говорит мастер, он имеет в виду шедевр, а то, что он все время повторял: мои холсты, мои картины и просто холст должно означать, что ключ к разгадке — в его картинах. Есть что-то в его картинах, что должно подсказать нам, где спрятан шедевр.

— Но что это, Юп? — Боб снова и снова перечитывал слова на листке. — Ведь вы с Питом очень внимательно исследовали картины.